— Вам особенно беспокоиться нечего, — говорил Мокеев. — Рота имеет прекрасного фельдфебеля, отлично знающего свое дело. Вам лишь останется иметь общее наблюдение.
Нестроевая рота помещалась в небольшом лесочке, расположенном позади Рижских казарм. От командира полка поступило распоряжение тяжелую часть обоза первого разряда и все запасы перебросить ближе к Судовичам в деревню Переросли. На месте же стоянки нестроевой роты остается лишь обоз, имеющий непосредственное боевое значение, как то: патронные двуколки и походные кухни.
Переехал в Переросли. Занял отличную хату. В деревне, кроме моей нестроевой роты, других частей нет. Ежедневно, после 12-ти часов, ездил в Судовичи разузнавать о предстоящих действиях полка. День офицеров в Судовичах тот же, что и в Бело-Кернеце. С утра до ночи преферанс или шмэн-де-фер, а в перерыве между игрой выпивка, добываемая или в Кременце, или через Шарова, который наладил связь с киевскими виноторговцами и систематически получал для нужд офицерского собрания вино и водку.
Интересно, что в то время как в тылу, например, в Москве, Туле, продажа спиртных напитков воспрещена, в ближайшем к фронту столичном городе — Киеве — идет открытая торговля винами.
Наиболее интересные фигуры из офицеров, которых я раньше не знал, поручик Казаринов и штабс-капитан Вишневский. Казаринов — болезненного вида, еще молодой офицер, чрезвычайно мистически настроенный. Он в Судовичах открыл гадалку и чуть ли не каждый день ходит к ней угадывать свою судьбу по линиям руки, по картам и даже по кофейной гуще.
Вишневский, в противоположность Казаринову, разухабистый, жизнерадостный офицер, все мысли которого направлены к добыванию водки и женщин. Вишневский долгое время лечился в тылу от гонореи, залечив, получил вновь и сейчас еще продолжает ходить на осмотр к врачу.
Встретился с Блюмом, который теперь стал старшим врачом полка. Он очень радушен, журил меня за то, что долгое время к нему не являлся, предложил для моего пользования ресурсы своей походной аптечки, свои книги, просил навещать его почаще.
— Очень рад, — говорил он, — что теперь вы выбились из своего прежнего положения и, как я слышал, завоевали себе достаточное уважение не только со стороны солдат, которые по-прежнему вас любят, но также и со стороны офицеров. На вас не смотрят, как на других прапорщиков, произведенных из фельдфебелей и унтер-офицеров. Все почему-то считают, что вы имеете высшее образование и отбывали воинскую повинность простым рядовым по неизвестным для них обстоятельствам.
— Как идут дела насчет подготовки к наступлению? — спрашивал я.
Блюм часто встречался с командиром полка и был в курсе всех, даже секретных сведений.
— Наступление намечается на 15 мая, — ответил Блюм. — Причем, по словам Радцевича-Плотницкого, наш полк будет на наиболее спокойном участке. Главная тяжесть боя должна пасть на части 35-ой дивизии, которые подведены к Кременцу и должны на этих днях занять Сапановские позиции.
Главные силы наступления сосредоточатся на Западном фронте, в Брест-Литовском направлении. На Юго-западном же фронте, на Ковельском направлении будут развивать лишь демонстративные операции.
15 мая ждем с нетерпением. Однако это число прошло, подошло 16, 17, а наступления все нет. 18 мая вечером ко мне в Переросли заехали Ханчев и Моросанов.
Благодушествуя в хате за чаем, Моросанов поделился последними сведениями о предстоящем наступлении.
Наступление задержалось из-за неготовности Эверта. Сейчас происходит совещание в штабе верховного командующего о том, какое из направлений нужно признать решающим и где следует сосредоточить главный удар.
— А наш полк, — спросили мы с Ханчевым, — будет во время наступления сидеть на этих второстепенных позициях, какими являются Судовичские, или введен в дело?
— Трудно сказать, пока никаких данных о том, что нас отсюда передвинут куда-либо, еще нет. Плотницкий говорит, что имеется намерение перенести центр тяжести нынешнего наступления на фронт генерала Брусилова и будто бы Брусилов от этого не отказывается. Но это лишь слухи, точных данных нет. Немцы, конечно, знают о подготовляющемся наступлении и со своей стороны принимают контрмеры. Так на Западном фронте, по данным разведки, немцы перебросили со своего западного фронта целый ряд новых корпусов. Это обстоятельство и смущает Эверта. Кроме того, вообще боятся наступления на участке, где находятся немцы. Считают более удобным перейти в наступление на австрийские позиции, так как австрийцы более слабы в боевом отношении и поэтому больше имеется шансов на успех.
Моросанова вызвали к телефону из штаба. Я передал ему трубку. Говорил Радцевич-Плотницкий. Окончив разговор, Моросанов повернулся к нам со словами:
— Ну вот, теперь дело решено.
— Что решено? — нетерпеливо спросили мы.
— Решено наступление. Назначен день и уже известны те части, которые будут наступать.
— Какие же?
— Не знаю. Командир полка приказал мне немедленно явиться в штаб для подготовки распоряжений, сообщив лишь, что имеются все данные, необходимые для дальнейших действий.
Моросанов тотчас же уехал. Ханчев остался у меня ночевать. На следующий день утром вместе с Ханчевым поехали в Судовичи. Зашли к Моросанову в надежде получить более точные сведения.
— Ничего сказать не могу. Секрет. Скоро узнаете из приказа, — уклонился от прямого ответа Моросанов. — Вам-то, Оленин, нечего беспокоиться. Сидите себе в своих Перерослях, а вот Алексею Павловичу немедленно надо отправляться в свою роту.
* * *
21 мая штаб полка срочно покинул Судовичи, переехав в Рижские казармы, находящиеся напротив Сапановских позиций. Туда же двинут находившийся в резерве при штабе полка 3-й батальон. Все офицеры полка, бывшие по тем или иным причинам при штабе для исполнения мелких поручений или для отдыха, разосланы по своим местам в роты. У командира полка беспрерывные совещания с начальником хозяйственной части, полковым врачем Блюмом, заведывающим оружием, начальником связи и другими, имеющими отношение к подготовке боя. Я получил распоряжение продолжать оставаться в нестроевой роте, в Судовичах, установив тесную связь с боевой частью обоза, подтянутой также в Рижские казармы. От писаря оперативной части штаба удалось выведать, что из штаба дивизии получен приказ: в ночь на 22 мая 11-му полку полностью занять Сапановские позиции, сосредоточив весь полк на небольшом и тяжелом участке.
9-й полк остановился рядом с 11-м. 12-й непосредственно в затылок 11-му и 9-му полку, а 10-й полк с ночи должен сосредоточиться в усадьбе сельскохозяйственного училища, в Бело-Кернеце.
