Кут Хэдли уверял впоследствии, что он не помнит, чтобы кто-либо говорил с ним предварительно о Лоуренсе, и был очень удивлен, когда в один прекрасный день в сентябре курьер военного министерства ввел к нему в кабинет молодого человека, которому на вид было около 18 лет, без шляпы, в сером спортивном костюме. Однако фамилия его рассеяла всякие сомнения, так как Хэдли хорошо знал о его работе в Синае и слышал о нем интересные подробности от Ньюкомба. Хэдли охотно принял Лоуренса к себе на работу. Появился Лоуренс в удачный момент, когда офицеры географического отдела с наступлением военных действий были отправлены на фронт. Единственный оставшийся капитан Наджент в течение недели должен был выехать во Францию. "Наджент поспешно проинструктировал меня о моих обязанностях, и вскоре Хэдли и я остались в отделе одни". Среди других важных работ, оставшихся незаконченными, были карты Синайского полуострова, которые нужно было присоединить к картам Палестины, проверенным и опубликованным палестинским исследовательским фондом вместе с картами Синайского полуострова, подготовленными географическим отделом.
Лоуренс начал работу, будучи штатским, и переход к ношению военной формы был ускорен тем впечатлением, которое его внешний вид произвел на Генри Роулинсона, только что назначенного командующим новыми экспедиционными силами, намеченными для отправки в помощь бельгийской армии. Лоуренс пришел показать Роулинсону вновь отпечатанные карты Бельгии. "Увидев меня, — рассказывает Лоуренс, — он чуть не упал в обморок и воскликнул: "Я хочу разговаривать с офицером!" Тогда Хэдли сказал Лоуренсу: "Нам придется зачислить вас в кадры". И это было сделано без формальности медицинского осмотра, что, конечно, являлось излишним после тех практических испытаний на выносливость, которые Лоуренс с таким успехом прошел в Сирии и Синае. Лоуренс отправился в военный магазин и приобрел себе форму младшего лейтенанта, не ожидая проведения своего назначения приказом.
Хэдли вскоре убедился, что его новый помощник являлся более квалифицированным работником, чем он ожидал. Рассказывают, что когда несколько недель спустя спросили Хэдли, как обстоит дело с его новым работником, Хэдли не без юмора ответил: "Теперь он руководит вместо меня всем моим отделом". С пониманием общественного дела, которое не часто встречается в ведомственном аппарате, Хэдли заявил начальнику оперативноразведывательного управления, что у него в отделе имеется "идеальный офицер" для разведывательной работы в Египте. Зная, что он вскоре лишится помощи Лоуренса, Хэдли добивался скорейшего окончания карт Синая. Однако Лоуренс не нуждался в том, чтобы его подгоняли. Если бы его не удерживали, он работал бы всю ночь, так как почти не считался со временем.
После того как Турция вступила в войну, было решено усилить разведывательную службу в Каире. Ньюкомб был отозван из Франции и направлен в Египет в качестве помощника Клейтону. Среди офицеров, которые должны были отправиться вместе с ним, были Ллойд-Джордж, Обри Херберт, Леонард Вулли и Лоуренс, ставшие известными в Египте под названием "пяти мушкетеров". Ньюкомб и Лоуренс выехали из Лондона ранее других, 9 декабря, и поехали по железной дороге до Марселя, где сели на французский пароход, посмеиваясь над остальными, которым пришлось ехать без всяких удобств на военном транспорте.
В Каире главным источником информации о турецкой армии был другой штатский, также пока не зачисленный на военную службу, — Грейвс, работавший перед войной в Константинополе в качестве корреспондента газеты «Таймс». Предвидя неизбежность конфликта, он сделался военным экспертом, наблюдая за реорганизацией турецкой армии, начавшейся после Балканской войны, и изучая методы и людей с такой тщательностью, с какой официальному разведчику английской армии это, конечно, не представилось бы возможным.
Отправившись после вступления Турции в войну в Каир, Грейвс встретил в Клейтоне человека, который был готов воспользоваться его исключительным знанием армии противника. Последнее было тем более ценным, что оно заключалось в знании не только личного состава, но и характера неприятельских командиров, их достоинств и недостатков. Благодаря этому Клейтон оказался в состоянии получать весьма полезные характеристики командного состава турецкой армии, которые иногда представлялись в следующем виде: "Довольно молодой льстивый турок… совершенно ненадежный и неразборчивый в средствах. Говорят, нажил себе состояние на содержателях публичных домов, хотя его друзья и утверждают, что он делал это в целях увеличения денежных средств партии. Посещал дипломатические круги, в особенности французские. Имеет репутацию человека, ведущего широкий образ жизни".
Знание низших слоев Турции, которым обладал Лоуренс, а также тайных обществ арабов делало его весьма подходящим дополнением к Грейвсу. Поэтому способности Лоуренса были использованы не только для подготовки карт, но и для помощи Грейвсу в составлении неприятельскою "боевого расположения" — документа о расположении турецких дивизий и различных частей, выявлявшемся из донесений агентов разведки и опроса пленных. В этой работе Лоуренсу помогли прошлый опыт, приобретенный в силу привычки собирать необычайные сведения, и его исключительная способность выяснять и устанавливать то значение деталей, которое другие обычно упускали. Если бы КонанДойль родился на одно поколение позже, он нашел бы в Лоуренсе готовый тип для своего Шерлока Холмса.
Это чутье Лоуренса привело к дальнейшему расширению круга его обязанностей, а именно — к опросу пленных. Он часто поражал их и ошарашивал своими умозаключениями, выводимыми на основании одежды, поведения и разговора. Друзьям успех Лоуренса в получении от пленных нужных показаний казался чем-то таинственным. Он сам объяснял это так: "Я всегда знал их районы и расспрашивал о проживавших там моих приятелях. После этого они мне говорили все". Поглядев на пленного и услышав первые произнесённые им несколько слов, Лоуренс мог определить местность, откуда он происходит, с точностью до 30 км, а затем восклицал: "А, так ты из Алеппо! Как поживает…?"
В Египте разносторонность Лоуренса делала его человеком на все руки. Совместно с Грейвсом он выпустил ряд новых изданий "Справочника турецкой армии", сам наблюдая за их печатанием. Ему поручали собирание сведений о повстанческом движении в Египте, причем готовность заговорщиков предавать друг друга сообщая нередко некоторый юмор этому мрачному занятию. Его направляли с заданиями в Западную пустыню. Посылали в Грецию для установления контакта с находившимися там секретными агентами. Эта поездка имела в его глазах тем большую ценность, что позволяла ему усладить свой взор очертаниями и красками холмов Греции, подлинного произведения искусства. Для него это было чем-то вроде очистительного ливня между одной помойной ямой и другой.
