Вот шельма! И понимает же, что все вижу. Все, что он вытворяет. Но уверен, не вложу. Значит, и сам с понятиями. Наши – тоже кролики. Нашли кого предостерегать. На свою голову.
Проходит месяц.
В конце дня мы с Наталией дожидаемся, когда Шурик закончит последнюю «пулю».
Сантехник отзывает меня в сторонку и сам предлагает игру.
Я растерялся, насторожился. Понимал, что неспроста. Но предложение очень безобидное. Завтра встретимся пораньше, часов в девять утра, и он с удовольствием у меня постажируется. В деберц. Для начала по пятьсот рублей за партию. Нахалюга...
Соглашаюсь, разумеется.
Поделился новостью с Шуриком, тот задумался. Потом выдал:
– Я бы не играл.
– Почему?
Он неопределенно пожал плечами:
– Плохое предчувствие... – И вдруг поинтересовался у Наталии: – Завтра с утра будешь?
Та растерялась, не успела ответить, я вмешался:
– Совсем обалдел! Те или что-то удумали, или просто оборзели. А этот – опять за свое! – И тоже повернулся к девушке: – Чтобы завтра с утра была на пляже... В девять – как штык!
Шурик от дальнейших советов воздержался.
Взялись ловить такси для Наталии.
– Вообще-то я со своими погрызлась, – неожиданно сообщила она. Смущенно.
– Ну?
Что я нукал? Все же понятно. Самое время оставить ее у себя. Конечно, это еще не означало нарушения пакта, но смущается же неспроста.
– Достали... Соседи видели с тобой, родителям рассказали... Сам понимаешь.
– Ты это... родители как-никак... Попробуй наладить отношения. А завтра посмотрим.
Конечно, «завтра посмотрим»... Потому что сегодня у меня намечались гости... Гостья.
Попридержу язык эротического повествования для записок другого жанра. Выражусь сухо и нескромно: ночь была бессонной.
Нескромность необходима для того, чтобы хоть как-то оправдать последствия. А они оказались чреватыми...
Я проспал. Целых два часа. И как проспал!..
Похоже, без некоторой детализации событий все же не обойтись. Гостья, из-за которой вынужден был увернуться от общения с долгожеланной дольщицей, у которой и преимуществ перед последней было только одно – предупредила заранее – представляла из себя весьма экзальтированную леди. В это наше рандеву приспичило ей свои фантазии выигрывать в карты. Как не уважить? Какая разница, кому сдавать выигрышную карту. Пошел у изощренки на поводу...
В некое подобие сна провалились перед самым рассветом. Встать предстояло в восемь. Будильник никогда не ставил, да и ни к чему он. Внутренние часы до сих пор не подводили. Почему до сих пор? И в этот раз не подвели.
Выхваченный из сна привычным ощущением: «Пора!», глянул на часы. Что за чертовщина: шесть часов!
Закрыл слипающиеся веки, прислушался. Часы тикают. И, радуясь отсрочке, провалился в дремоту.
Когда через некоторое время вновь взглянул на часы, стрелка по-прежнему показывала шесть.
Сел, глупо протер глаза. Навел резкость... Стрелка оказалась тузом пик. Тем, который в центре карты, перевернутый, указывает вниз.
Вечером, ночью, закончив игру, последнюю, за которую и рассчитаться толком не смог, отшвырнул колоду на столик. Карты рассыпались, и одна встала «на попа», закрыв циферблат часов. Пиковый туз указывал туда, где должна быть шестерка, вниз.
Понимал, чем чревато мое опоздание... Потому что как облупленного знал Шурика.
Результат скорости одевания и перемещения в направлении Ланжерона показал удивительный. Но когда выскочил на пляж, увидел сидящих друг против друга Шурика и сантехника, понял, что опоздал.
Вот оно... Рано или поздно, туз пик должен был себя проявить.
Можно было уже не спешить.
С виду вальяжно, а на самом деле обреченно приближался к их топчану и видел, что с той стороны, от моря тоже к топчану навстречу мне идет сияющая Наталия. И чувствовал себя самонадеянным кретином. Потому что Шурик оказался прав: и договариваться вчера не следовало, и переводчица – к неудаче.
К топчану мы с ней подошли одновременно.
– Привет! – радостно поздоровалась Наталия.
– Привет... – поздоровался я. И с ней, и с сантехником-везунчиком, и с Шуриком. Наверное, в первую очередь с Шуриком, потому что голос мой прозвучал виновато.
– Вы... Ты здесь? – Шурик очень удивился переводчице.
Ну конечно, теперь будет на кого списать поражение. Вот зараза, меня – как и не заметил.
Но и сантехник обернулся не ко мне – к Наталии. И тоже выдал почему-то испуганно:
– Вы тут?
– Куда я от него денусь! – на мой взгляд, высокопарно отозвалась дольщица и, обойдя топчан, обняла меня за талию.
Ничего не понимая, покосился на нее сверху вниз. И увидел, что она показала язык. Проследил за направлением, которое указывал кончик, и обнаружил бородача кандидата. Тот сидел в пяти топчанах от нас и выглядел взъерошенно-испуганным.
Я чувствовал себя полным идиотом, но на всякий случай спросил у сантехника:
– Играть, как я понимаю, уже не захотите?
– Захочу!.. – капризно, как ребенок, которого незаслуженно обидели, взвизгнул он. – Только поздно пришли...
Еще бы! Спасибо, что разъяснил.
Вдруг сантехник принялся извлекать из карманов деньги. Из брючных, из нагрудных. При этом время от времени почему-то обиженно поглядывал на Наталию. Выложил на топчан целую кучу, начал долго считать. Я с беспокойством наблюдал за его странными манипуляциями. Он сосчитал все. Снова бросил сердитый взгляд на мою женщину, сообщил Шурику:
– Семь четыреста... Еще шестьсот, так?
Шурик кивнул.
– Завтра принесу, можно?
Шурик снова кивнул.
Я чувствовал себя нездоровым. Может, не выспался?
Сантехник поднялся с топчана, собрал вещи. Прежде чем отойти, истерично заметил Наталии:
– Вы же обещали... Как не стыдно!..
– Что ты обещала? – глупо спросил я.
– Да пошли они, – беспечно отозвалась радостная дольщица.
– Докладывай, – я присел на топчан к Шурику. – Что произошло?
– Не знаю... – Шурик внимательно и странно посмотрел на Наталию, добавил:
– Понятия не имею...
Я перевел взгляд в сторону. Туда, где переваривали поражение грузчики, сантехник и бородач.
Грузчики, нарвавшись на взгляд, смущенно отвели глаза. Бородач с недобрым прищуром глядел на нас.
...Он все и прояснил. Позже, став третьим членом нашего содружества, к которому вскоре прибавился и мастер-шахматист.
...У них была своя банда, скрепившаяся вокруг жулика-сантехника. (Он, кстати, не был сантехником, трудился кладовщиком в стройуправлении.) Находили тихие заводи. Судак-кладовщик талантливо маскировался под пескаря. Сам кандидат – чистый аналитик, мозг банды. Грузчики – ни рыба ни мясо, но как прикрытие очень неплохи. Когда попали в заводь – Ланжерон, математик скоро вычислил, что меня надо остерегаться.
