Драйзер еще полвека тому назад указал американскому обществу на пагубные стороны неудержимого всеобщего стремления к богатству, своим романом он взывал к разуму власть имущих. Однако призыв писателя оказался гласом вопиющего в пустыне.
Исследователи творчества писателя отмечали, что во время, работы над «Американской трагедией» писатель глубоко интересовался произведениями Ф. М. Достоевского и Эдгара По. Он дважды прочитал роман «Преступление и наказание» — в 1916 и 1924 годах — и предлагал издать его для американского читателя. В интервью журналу «Букмен» в апреле 1926 года Драйзер сообщил, что образ Раскольникова произвел на него очень сильное впечатление. Лица, близко знавшие писателя во время его работы над «Американской трагедией», отмечали, что восторженное отношение Драйзера к творчеству Достоевского сказалось в его работе над романом, в частности над образом Клайда.
Типичность образа самого Клайда, как и типичность обстоятельств, в которых он оказался, определяются не документальной фактографичностью описаний, а передачей самого духа описываемой эпохи, тенденций общественного развития и их влияния на отдельно взятую личность. Драйзер сумел через судьбу Клайда и Роберты показать национальную трагедию своей страны, и в этом его непреходящая заслуга перед американским искусством. «Американская трагедия» — это не просто название романа, в этих словах заключено новое понимание трагического и трагедийного в жизни крупнейшей капиталистической страны. Драйзер сумел угадать «исторический смысл в тех непрерывных изменениях, которые претерпевала жизнь новых американских городов», и довести его до сознания читателей.
Измученный тяжелой работой над романом, Драйзер 8 декабря 1925 года уезжает вместе с Элен на отдых во Флориду. По дороге в одном из книжных магазинов небольшого города они приобрели экземпляр «Американской трагедии». В начале января 1926 года, находясь во Флориде, Драйзер получил телеграмму от Ливрайта: «Рецензии поразительны, полны энтузиазма, воздают вам должное. Ваше выдающееся положение в литературе признано, продажа идет блестяще».
Наученный горьким опытом, Драйзер отнесся к телеграмме скептически, нарочно не читал рецензий на свой роман, предпочитая собирать материалы для статей о штате Флорида. Когда в конце января Драйзер возвратился в Нью-Йорк, он обнаружил, что роман его действительно хорошо принят широкой публикой и большинством критиков, в конторе издательства его ждал чек на 11872 доллара — гонорар за книги, проданные в первые две недели. Конечно, романы Синклера Льюиса расходились еще быстрее, но для Драйзера, привыкшего к тому, что он не мог обеспечить себе даже сносное существование на гонорары от романов, успех казался просто ошеломляющим.
Правда, оставалась еще одна проблема: что предпримет Самнер? Драйзер отлично знал, что в 1925 году по обвинениям Самнера были арестованы 41 издатель и писатель. Правда, виновными суд признал только 21 человека. Это было значительно меньше, чем в 1920 году, когда он добился ареста 184 человек, из которых осудили 150 издателей и писателей. Становилось ясно, что время Самнера неумолимо уходило, однако он все еще был способен нанести удар. Но и Драйзер и Ливрайт могли только ожидать действий Самнера, предсказать или тем более предотвратить эти действия было практически невозможно.
По возвращении в Нью-Йорк Драйзер с интересом ознакомился с многочисленными рецензиями на роман, рассматривал свой портрет на первой странице воскресного выпуска газеты «Нью-Йорк таймс».
На первый взгляд казалось, что успех романа был полным. Однако Драйзер не случайно утверждал впоследствии, что американская критика «отдубасила» его за «Американскую трагедию». Мы уже ознакомились с образцами такой критической дубинки по писаниям Менкена и Бэббита. Были и другие не менее резкие высказывания. Но дело было даже не столько в этих критических нападках, сколько в тех реальных шагах, которые предприняли все те, кто не хотел широкого распространения идей романа, кто считал, что новый роман Драйвера — это очередной поклеп на «американский образ жизни», что рассказанная писателем страшная история не только не является типичной для США, но вообще представляет собой всего лишь плод больного воображения.
Все эти действия противников писателя проявились далеко не сразу. По возвращении в Нью-Йорк Драйзер и Элен поселились в гостинице «Пасадена», на 63-й улице, западнее Бродвея. «Отель был старомодный, спокойный, — вспоминала Элен, — однако мы вскоре поняли, что с этого момента в нашей жизни может быть все, кроме спокойствия. Не успели мы распаковать наши вещи, как сразу же почувствовали атмосферу чрезвычайного возбуждения и окунулись в водоворот событий, вызванных огромным успехом «Американской трагедии». Хорэс Ливрайт предвкушал колоссальный успех. Происходили совещания за совещаниями; шли переговоры о продаже книги для кино, о постановке пьесы за границей, о постановке ее на Бродвее».
Идея создать по книге пьесу и поставить ее на Бродвее принадлежала Ливрайту. С согласия Драйзера он пригласил Патрика Кирни, бывшего актера, а затем автора имевшей успех пьесы «Человек, сын человеческий» написать по роману инсценировку. Кирни выполнил поручение, и, хотя Драйзеру его инсценировка показалась не совсем удачной, она с успехом шла в одном из бродвейских театров.
Сложнее было дело с постановкой кинофильма по роману. Джесс Ласки и Уолтер Вэнгер из фирмы «Парамаунт феймоуз плейерс» вели с Ливрайтом серьезные переговоры. На заключительной стадии в них включился и Драйзер. Из-за позиции, занятой Ливрайтом, желавшим получить крупные комиссионные, переговоры проходили тяжело. Дело дошло до открытого разрыва между Драйзером и издателем. Однако после письменных извинений последнего их отношения снова нормализовались. Фирма приобрела права на постановку фильма за 90 тысяч долларов, из которых Ливрайт получил 10 тысяч.
Драйзер между тем продолжал трудиться. Для журнала «Вейнити феар» он написал серию статей о своих впечатлениях от поездки по Флориде. Он также готовил к изданию новый сборник рассказов, собирался переделать роман «Финансист» и написать завершающий роман трилогии — «Стоик».
Успех «Американской трагедии» вызвал новую волну интереса к другим романам Драйзера, читатели покупали и «Гений», и «Дженни Герхардт», и «Сестру Керри». Крупные издатели из печально известных Драйзеру фирм «Даблдей» и «Харперс», прослышав о его размолвке с Ливрайтом, сразу же предложили свои услуги. «Я думал, что вы позвоните мне и договоритесь о совместном завтраке на этой неделе», — писал Драйзеру президент фирмы «Харперс» Дуглас Парментер. Однако писатель, несмотря на свои размолвки с Ливрайтом, не собирался менять издательство.
