Ознакомительная версия.
«Хеллоу, френдс. Мы есть из далекой страна (изначально я подумывал вложить в его уста «далекой, дикой, дремучей страны правового беспредела» — но не стал…). Ви вонт дружба, дипломатик отношений!»
На что французский министр моим голосом отвечает:
«I am very glad to see you here. We have been waiting for you for ages! I would like to ask only one question! What about human rights in your country? Human rights?3»
Дипломаты из далекой страны недоуменно переглядываются, явно не понимая собеседника. Тогда министр переходит на ломаный русский язык и с акцентом говорит:
«Права, права человека?!»
Посланник из далекой страны с облегчением отвечает:
«А, права! Права человека! С этим у нас все в порядке — я знаю такого человека!»
Занавес.
Изначально я думал закончить сцену показом портрета президента России, но отказался от этой идеи, так как сотрудники администрации могли понять мою иронию. А так они ничего не поняли — или просто не смотрели запись…
Вот так и проходили не самые худшие дни моего заключения. Я и тогда получил от этого удовольствие, и получаю его сейчас, когда с улыбкой на лице пишу эти строки…
Глава 54
Кругом враги
Мне не суждено было обрести покой в местах лишения свободы. У меня появляется новый сильный враг — заместитель начальника ФСИН Владимирской области по оперативной работе полковник Анатолий Дейкун. Гроза всех осужденных и милиционеров, молодой полковник любил заглянуть в колонию. Любил он это делать часто, никогда не забывая уделить лично мне свое внимание. Вся зона знала: если Дейкун заходит в колонию, то первым делом он направляется в третий отряд, ко мне в гости. Он не скрывал, что в третий отряд заходит исключительно из-за Переверзина — и громогласно заявлял об этом. Дейкун обожал порыться в моей тумбочке и вещах. Разворошит матрас, сдернет простыни, заглянет в наволочку. Иногда не брезговал прилечь на шконку. В те минуты мне хотелось спросить его, лежащего на моей кровати: «Что, под себя примеряешь?» Я жалел, что у меня не было при себе мобильного телефона с камерой. Такие уникальные кадры пошли бы гулять по Интернету, и не сносить бы полковнику головы и погон. Уж и не знаю, как он сейчас там, без меня, хоть посылку ему отправляй со старыми вещами…
Если вы меня спросите, не сумасшедший ли он, я с уверенностью отвечу: да он настоящий маньяк!
Дейкун радовался как ребенок, когда арестовал меня и посадил в ШИЗО на десять суток. На моей кровати он лично обнаружил два тонюсеньких матраса и два одеяла, доставшихся мне в наследство от освободившегося зэка. Пойманный с поличным, я был торжественно препровожден в изолятор на десять суток.
«Ура, меня освободили!» — такими словами я начну письмо другу, когда меня выпустят из ШИЗО. Некурящий и независимый от чифиря, я хорошо переносил изолятор. Сидеть там летом было бы вполне терпимо, если бы не комары, охотой на которых я коротал время. За окровавленный труп комара на белом потолке можно было получить дополнительные сутки, поэтому приходилось заметать следы. Время в ШИЗО пролетает быстро, и я вновь возвращаюсь к привычному укладу жизни.
Для курящих сидеть в ШИЗО — настоящая пытка. Да и без чаю не многие способны обойтись, поэтому зэки идут на всевозможные ухищрения. В камеру ты заходишь не в своей одежде — тебя полностью переодевают в наряд с надписью «ШИЗО». Пронести можно только в себе. И проносят… Заворачивают, запаивают в целлофановые пакеты чай, сигареты — и в себя… Видел своими глазами. Еще можно разжиться сигаретами, если повезет, во время прогулки, на прогулочном дворике. Завернутые в целлофан сигареты и чай летят по воздуху — их перекидывают зэки. Так устроено в черной зоне. По воровским понятиям, зэк в тюрьме не должен страдать — он должен отдыхать и набираться сил. Тюремщики же считают совсем наоборот. Они уверены, что осужденный обязан страдать, и поэтому всеми силами стараются перехватить запретный груз, а тех, кто его бросает, — изловить и посадить в ШИЗО.
Несмотря на регулярные визиты Дейкуна в отряд, осужденные относятся ко мне хорошо, с пониманием. Сплю я на почетном месте, у стены на нижней шконке. Окружает меня самый разный люд. В бараке проживают осужденные, работающие в пекарне, на стройке и в столовой.
Старший дневальный отряда Резаный — молодой парень с огромным шрамом на шее. Он рассказывает мне свою историю. Из неблагополучной семьи, с тяжелой судьбой, сидит за грабеж. После ареста попал во Владимирскую тюрьму, в пресс-хату, где под руководством местных оперативников руками осужденных создавались невыносимые условия жизни. У нормального человека не хватит фантазии, чтобы представить, что могут творить человеческие существа с себе подобными. Анатолий, тогда еще не Резаный, чтобы не брать на себя чужие дела, вспарывает себе шею и добивается перевода в санчасть. Как выяснится, с прессовщиками из этой камеры Владимирской тюрьмы я тоже сталкивался лично. Они работали завхозами первого и второго отрядов в колонии общего режима во Владимире. Это Жук, Сережа Жукин, и Фанат, Саша Виноградов. По странному стечению обстоятельств их третий подручный по камере Заяц окажется невостребованным и сменит свою специализацию прессовщика на мирную профессию баландера. Резаный в некой растерянности покажет мне своего, ничем не примечательного мучителя… Надо отдать ему должное — получив власть над своим мучителем, Резаный ограничится лишь однократным избиением и воздержится от каких-либо дальнейших издевательств над своим врагом. Несмотря на совершенное преступление, благородства и такта у Анатолия побольше, чем у многих находящихся при исполнении лиц.
* * *
В местах лишения свободы сидят разные люди. По моим оценкам, невиновных процентов тридцать. Разные обстоятельства привели людей в тюрьму. Сидит много подлецов и отъявленных мерзавцев. Но то, что с ними делает система, не поддается описанию. В этих условиях хороший станет плохим, а сомневающийся потеряет последние остатки надежды на справедливость и веру. Плохой станет еще хуже. Людей в погонах я бы вообще не подпускал к осужденным, тем более к решению вопроса об их условно-досрочном освобождении. На них — только охрана по периметру колонии, чтобы заключенные не разбежались. Психологи, врачи, учителя — вот люди, которые могут принести пользу осужденным. Работает осужденный — получи балл, учится — еще балл, ходит на занятия к психологу — еще два. Все добровольно. Набрал условные десять баллов, получил рекомендацию психолога — иди на УДО. Не хочешь — сиди весь срок. Всё. И не надо ничего придумывать.
Глава 55
Спартакиада народов ФСИН
Порой сотрудники ФСИН демонстрируют неплохую фантазию. Нас ожидало еще одно масштабное событие. Приближалась спартакиада осужденных колоний Владимирской области. Футбол, волейбол и настольный теннис — три дисциплины, где соревнуются зэки. Право принимать у себя участников соревнований выиграла колония строгого режима в Мелехово. Принять участие в спартакиаде — дело обязательное и ответственное. В нашей колонии спешно собираются команды. Желающих набирается немного. Местные понятия не позволяют порядочным арестантам принимать участие в подобных игрищах, поэтому в командах много вакантных мест. Идея побывать в Мелехово, где я провел три года, захватывает меня, и я записываюсь в волейбольную команду. В волейбол я не играл ни разу в жизни. Капитан команды, завхоз третьего отряда Анатолий Резаный, подбадривает меня:
«Главное — выйти на поле, просто для галочки».
Добровольцев, готовых выйти на поле для галочки, набирается семь человек. Появляются и футболисты, и теннисисты. Смотрящий за зоной по настоятельной просьбе администрации колонии дает добро на участие порядочных арестантов в спартакиаде.
Ранним утром, после плотного завтрака, специально приготовленного для нас, мы плотно набиваемся в автозак и выдвигаемся в путь. Под надзором конвоира, вооруженного автоматом, и собаки мы с относительным комфортом располагаемся в клетках. Машина еле едет, то и дело останавливаясь. То светофор, то пробка, то просто глохнет двигатель. Мы добираемся до места назначения за четыре часа. Автозак заезжает на территорию колонии, в шлюз, и мы по очереди выпрыгиваем из машины. С резиновыми дубинками в руках нас встречает местная милиция.
«Вы знаете, куда вы приехали?» — здоровенный оперативник ошарашивает прибывших спортсменов громоподобным воплем.
Нам здесь явно не рады. Для оперативников это совершенно пустое, никому не нужное мероприятие, лишняя головная боль.
Ознакомительная версия.
