Давайте, голубчики, спешите, торопитесь! Здесь ждут вас седьмую ночь.
По следу, проложенному первым нарушителем, вышли еще трое. Малорослые, щуплые. Ходоки так себе. Идут, волоча по земле ноги, часто спотыкаются. Не умеют тихо припечатать землю. Видно, первый раз сунулись на границу. И без особой подготовки. Странно. Неужели новички? Вот тебе и важная операция.
Как только нарушители соединились и пошли дальше к границе, Смолин во всю силу своего голоса гаркнул:
— Стой! Кто идет?
Все четверо замерли. Молчат. Никто не двинулся ни вперед, ни назад. Новички! Сомнений быть не может. Значит, дело будет не канительное и кончится быстро.
Смолин выстрелил. В черном зеркале озера отразился красный цветок сигнальной ракеты. Буки, травы, кусты и земля тоже отливали красным. И лица нарушителей стали красными.
— Руки!
Команда была немедленно выполнена. Все подняли руки. Пограничники с автоматами наготове окружили задержанных. Здоровенный мужик в длинной одежде первым обрел голос:
— Прошу не путать меня с этими… Я есть только бедный поводырь, а они богатые слепцы. Наемный поводырь. Я не знаю, кто они, откуда, куда и зачем идут. Пан Казимир, подтвердите, если вы действительно джентльмен, как вы себя называли.
— Да, пан Стражинский наш проводник. Получил за это десять тысяч злотых.
— Хватит! — пренебрежительно и твердо сказал Смолин. — Мы сами разберемся, кто есть кто. Выше руки! Обыскать!
Сержанты Слюсаренко и Шорников бросились выполнять приказание. Но один из нарушителей, не тот, который назвал себя провожатым, другой, пан Казимир, низкорослый, щуплый, дрожащим голосом попросил:
— Постойте, хлопцы! Не шумите. Отпустите нас — и я озолочу каждого. У нас с собой золото, бриллианты, платина. Берите любую половину. На всю вашу жизнь хватит. И детям и внукам достанется. Отпустите! Будьте благоразумны.
— Обыскать! — повторил приказание Смолин. Прижав к груди автомат, он отступил на три шага назад. — И без глупостей! Немедленно прострочу каждого. Обыскивайте, чего стоите!
— Не торопись, старшина. Подумай. Громадное богатство идет в твои руки. Бери. Никто не узнает. Все будет шито-крыто.
Шорников с возмущением сказал:
— Всего золота мира не хватит тебе, гад, чтобы нас купить.
Слюсаренко повернул к товарищу мрачное лицо, угрюмо сказал:
— С кем разговариваешь? Приступай к обыску.
Вывернули все карманы. Вспороли подкладку пальто, пиджаков, шляп, кепок. Проверили обувь. Вскрыли подбортовку и широченные, дважды простроченные швы. Сняли все нательные матерчатые пояса с особыми кармашками, набитыми золотыми монетами. Из всех потайных мест вытряхнули контрабандный груз.
Аргон сидел в сторонке, ужасно скучал и, может быть, недоумевал и был обижен, что не надо искать, бежать, догонять, кусать.
На солдатской плащ-палатке, раскинутой на траве, выросла груда драгоценного металла. Золото в слитках. Золото, расплющенное молотком. Золото для зубных коронок. Золото в червонцах и пятерках. Золотые часовые корпуса. Золотые кольца, браслеты. Целая низка золотых сережек. Золотые портсигары, подсвечники, золотые цепи. Бриллианты в маленькой железной шкатулочке. Оттого, что камней было много, они не производили никакого впечатления.
Шорников осветил фонариком кучу добра и покачал головой.
— Вот это да! Вот это клад! Люди гибнут за металл! Люди гибнут за металл! — дурашливо пропел и засмеялся он.
Слюсаренко сердито остановил его.
— Не зубоскаль, Толя! Подожди, пока домой вернешься.
Смолин ничего не говорил. В такие моменты он всегда молчал. Быстро и уверенно Смолин распорол подозрительно плотный и тяжелый на ощупь воротник пальто пана Казимира, вытащил оттуда увесистую тряпичную ленту, набитую золотыми кругляшами, бросил в кучу.
Проводник схватил себя за голову.
— Если бы я знал, что у них такое богатство!..
— И что бы вы сделали? — не выдержал Шорников.
— Не довел бы до границы. Пристукнул в глухом местечке. Пан Казимир, почему же вы так торговались со мной? Вай-вай-вай! То есть дуже не файно. Вы естым хлоп, а не джентльмен. Иметь такое богатство и поскупиться на расходы!
Потухшими глазами пан Казимир смотрел на свое добро и плакал.
— Боже мой, боже мой, все пропало! Это золото, эти камни собирали прадед, дед, отец, прабабушка, бабушка, мама. А я… идиот, идиот! Нищие мы, Людочка, нищие!
Шорников запричитал в тон пану Казимиру:
— Прадед грабил, дед грабил, отец грабил, а я… я тоже хотел ограбить народ, да помешали. Вот какую песню вам надо петь, господин контрабандист!
— Мое это золото, мое собственное. Фамильное. Наследственное! Никого я не грабил. И мои предки не грабили. Они были ясновельможными людьми. Воробья не обижали.
Людочка, до сих пор молчавшая, как истая ясновельможная пани, сказала:
— Не унижайся, Казимир, не мечи бисер перед этим быдлом.
У нее был низкий прокуренный голос. И разило от нее крепчайшим трубочным табаком.
Шорников засмеялся.
— Боитесь унизиться, пани? Куда уж дальше унижаться? Все. До самого дна дошли.
— Разговорчики, сержант!
Смолин аккуратно стянул четыре конца плащ-палатки, завязал дважды, проверил, нет ли щели, и, перед тем как взвалить узел на спину, приказал напарникам:
— Давайте конвоируйте на заставу этих… золотых нарушителей.
Так с легкой руки Смолина пан Казимир, его жена и их чадо стали называться на заставе «золотыми нарушителями».
Сегодня, брат, на меня свалились сразу две большущие радости. На границе, в горах, неся службу, ясной ночью я простым глазом увидел спутник. Смотрел на Большую Медведицу, гадал, который может быть теперь час, — и вдруг вижу: одна из самых крупных звезд, зеленовато-серебристая, лучистая, не стоит на месте как все, а движется среди хоровода светил поперек всего неба. Представляешь? Смотрел я на нее и глазам своим не верил. Не приходилось видеть до сих пор, чтобы звезды свободно перемещались с запада на восток, от горизонта к горизонту. И только потом когда звезда скрылась, я вспомнил сообщение радио о спутнике и сообразил, как здорово мне повезло. Если бы я не был в дозоре, я бы снял фуражку, подкинул ее до самого неба и затрубил на все Карпаты: «Ура!»
И в космосе, значит, мы водрузили свой победный флаг. Проникли! Подняли потолок мира. Заглянули в «божеские сферы». Ну и мы! Чего мы только не успели натворить за свою короткую жизнь: революция, битва с интервенцией, с разрухой, индустриализация, коллективизация, разгром фашистской Германии и самурайской Японии, атомная бомба и теперь вот спутник. Первый в мире!
