«У-230» упорно двигалась к пели. Почти каждый день мы сокращали расстояние до Чесапикского залива приблизительно на 160 миль. Всё зависело от степени интенсивности воздушных налётов. Поток радиограмм с подлодок, оказавшихся в беде, не прекращался. Примерно в это время «У-509» сообщила, что получила сильные повреждения во время отражения атаки с воздуха и остро нуждается в запчастях. Больше она ни о чём не сообщала. Радист занимался не только дешифровкой радиограмм бедствия, но также принимал ежедневно коммюнике верховного командования вермахта. Мы были шокированы новостями о быстрой высадке союзников на Сицилии и удручены продолжавшимся отступлением наших войск на Восточном фронте. Мир полыхал в огне, его пламя сильнее всего охватило Германию, где мы его меньше всего ожидали. Наши ВВС, доведённые Герингом до упадка, понёсшие большие потери от союзников, не могли помешать самолётам противника разрушать до основания немецкие города. Внезапно мне пришла в голову мысль, что возросшие потери наших подлодок поразительно схожи с поражениями люфтваффе в воздухе. Но, несмотря на бомбёжки и разрушения, отступления и поражения, а также на вероятную угрозу нашей собственной гибели, мы не теряли надежды на лучшее. Нам говорили, что война будет выиграна, и мы все ещё верили в это.
Между тем наши лодки продолжали гибнуть. 20 июля вахтенный журнал одного из наших лучших друзей в Бресте закрылся навеки. Его последняя радиограмма сообщила: «Атакованы самолётом. Тонем. Нас берут в плен. "У-558".
На следующий день мы обнаружили «Каталину», двухмоторный гидросамолёт. Быстро ушли под воду и оставались там в течение двух часов, выжидая момент, когда пилот прекратит преследование. Когда после полудня мы всплыли, небо обложили чёрные тучи. До вечера подлодка мчалась вперёд на полных оборотах, воспользовавшись ' неблагоприятными для авиации условиями, которые создавал приближавшийся штормовой фронт. Наступила ночь, но вскоре стало светло как днём. Вспышки молний осветили небосвод. Десятки огненных стрел вонзались по вертикали в океан и поднимались зигзагами с его поверхности, яростно пронзая тучи. Час за часом стрелы молний носились взад и вперёд, вверх и вниз, освещая небо миллионом факелов. Грохотала канонада громовых раскатов. Воздух был насыщен фосфором, от которого жгло глаза. После пяти часов пляски молний и грома пошёл дождь. Его потоки хлынули в океан из туч, пронзённых стрелами молний, под аккомпанемент раскатов грома, грохотавшего между небом и морем. Когда шторм наконец прекратился, родился новый день. Он был чище и ярче прежнего. Мы достигли континентального шельфа Северной Америки.
Ожидая в прибрежной зоне США интенсивного воздушного патрулирования, мы в 09.45 погрузились под воду и пошли заданным курсом на глубине 110 метров. Оставаясь довольно долго под водой, планировали наши тактические операции на ближайшее время. Команда оставалась на местах в полном молчании. Позже она была проинформирована о цели похода. Ночью мы всплыли на поверхность. В 21.15 Прагер приготовился послать несколько сигнальных ракет, чтобы определить наши координаты. Когда он наладил свой секстант, я пошутил:
– Определяйся как следует, чтобы мы случайно не оказались в шлюзах Панамского канала.
– Что бы ты сказал, старпом, если бы я завёл вас в озеро Онтарио? – ответил Прагер.
Мы, вахтенные, громко рассмеялись, сбросив нервное напряжение. Прагер добавил:
– Не смейтесь, братцы, мы идём правильным курсом.
В 01.40 мы заметили тень по правому борту. Она превратилась в торговое судно. С капитаном этого судна на мостике стоял и его ангел-хранитель. Чтобы нас не обнаружили, мы не стали его трогать. В целом ночь прошла спокойно, если не считать ложной тревоги, поднятой в то время, когда Венера засияла на небосклоне во всём своём великолепии. Небо и горизонт были пустынны. Нашему скрытному подходу не препятствовали ни самолёты, ни суда береговой охраны США. «У-230» продолжала движение со скоростью 18 узлов. Прямо перед нами был мыс Чарльз.
Ночью мы узнали ошеломляющую новость. Радио передало, что в Италии произошёл государственный переворот, Муссолини арестован, а его место занял глава правительства маршал Бадольо. Если бы эту новость не сообщило германское радио, мы приняли бы её за дезинформацию. Но и так она казалась неправдоподобной, хотя и не очень важной.
На рассвете мы нырнули под воду, чтобы не обнаруживать себя. Медленно продвигаясь на запад на глубине 40 метров, подошли на тридцатимильную дистанцию от мыса Чарльз. Поскольку о противолодочной обороне США нам ничего не было известно, экипаж лодки занял боевые посты и приготовил к стрельбе кормовой торпедный аппарат на случай внезапной атаки. Вскоре после полудня акустик доложил об усиливавшемся шуме винтов. Главмех поднял лодку на перископную глубину, чтобы капитан определил двигавшийся объект. К удивлению Зигмана, мы оказались прямо перед небольшим конвоем – гораздо ближе к нему, чем это явствовало из показаний приборов. Всего лишь семь транспортов охраняли четыре эсминца. Вдруг капитан крикнул:
– Лодка поднимается, держите её под водой. Мостик уже выходит наружу. Главмех, опусти её вниз!
Фридрих принял все меры, необходимые в аварийной обстановке. Никакого результата.
– Что, чёрт возьми, случилось с этим шлюпом? – возмутился Зигман. – Погружайтесь скорее.
Пока «У-230» висела, как рыба на крючке, на виду у эсминцев, уходили бесценные секунды. Затем медленно, безумно медленно лодка стала погружаться в слой морской воды высокой плотности. Как раз в тот момент, когда скрылась её корма, кассета боезарядов разорвалась в непосредственной близости от нас. Взрывная волна толкнула «У-230» под плотный слой, а винты, вращавшиеся на максимальных оборотах, потащили лодку дальше вниз, пока она не коснулась песчаного дна. «Асдики» американских эсминцев легко прощупывали мелководье, но не могли ощупать нашу лодку. Звуковые волны гасил плотный слой морской воды над нами. Почти два часа охотники нервно осматривали глубины моря, тщетно пытаясь обнаружить цель для бомбометания. Затем они удалились, даже не сбросив на нас новую кассету глубинных бомб.
Ночью мы всплыли на поверхность. Стремительно пошли вперёд. Три часа нас не покидали насторожённость и волнение. И вот впереди показался порт, тусклое свечение вдоль всего горизонта – огни Норфолка. Через несколько минут Борхерт воскликнул:
– Америка прямо по курсу!
Мы прибыли в пункт назначения. Время: 23.25. Дата: 27 июля 1943 года.
Когда из воды поднялась узкая полоса побережья, из тёмного помещения центрального поста прозвучал голос Прагера:
– Лодка отклонилась от мыса Чарльз на восток на 4 мили. Предлагаю поменять курс на 2-3-5.
