Мы трое внимательно выслушали капитана и порадовались тому, что предстоящий поход будет необычным. Заботясь о безопасности лодки, я спросил у командира:
– Если мы примем на борт 24 мины, то сможем взять с собой не больше двух торпед.
– Верно, старпом, только две. Остальное пространство лодки будет заполнено минами, за погрузку которых ты отвечаешь.
В разговор вступил Фридрих:
– Сколько мы возьмём с собой солярки?
– Обычную норму. Всё продумано. Дозаправка лодки будет осуществляться одной из подлодок-танкеров в районе Вест-Индии, зоне наших будущих операций. Там нас снабдят пищей, горючим и торпедами. Ридель, позаботься об экипировке команды тропической формой и о соответствующей диете. Господа, – закончил капитан, – полагаю, мы будем находиться в море весь остаток лета.
1 июля мы погрузили на борт лодки мины. Необычный груз немедленно побудил команду строить догадки. Часть людей была уверена, что мы идём минировать британский порт. Другие полагали, что это будет Гибралтарская бухта. Самые догадливые утверждали, что мы отправимся к важному порту на побережье Западной Африки – Фритауну. Горячие пересуды вызвали у меня улыбку. Приятно было видеть, что команда стремится, как и прежде, выйти в море.
Но чем ближе становилась дата выхода в море, тем больше я сомневался в переломе ситуации в Атлантике к лучшему. Ни одна из ожидавшихся технических новинок не поступила на вооружение «У-230». Утверждалось, что наш радар «метокс» был последним достижением в сфере радиолокации. Была обещана установка на лодке дополнительных стволов зенитной артиллерии, однако они не поступили в порт в достаточном количестве. Ходили слухи о таком новшестве, как резиновое покрытие прочного и лёгкого корпусов лодки для её защиты от импульсов «асдика». Оказалось, что это пустые разговоры. Единственным улучшением было покрытие ограждения ходового мостика бронированными плитами. Одновременно демонтировали устаревшую радиолокационную антенну и 88-миллиметровую пушку на передней палубе, Всё было против нас. Англичане использовали авиацию в таких больших масштабах, что подлодки едва ли смогли бы пересечь Бискайский залив незамеченными. За шесть недель союзники уменьшили число наших боевых подлодок на 40 процентов. Оставшиеся же должны были преодолевать при выходе и возвращении в порт базирования мощную противолодочную оборону.
Несмотря на моральную и физическую усталость, мы ещё верили в благоприятный поворот событий в том случае, если продержимся какое-то время. Должны были продержаться.
За два дня до ухода в море я снова навестил своего портного. Он не успел закончить мой костюм к обещанному сроку. Я договорился с ним, что мой заказ будет выполнен через две недели, и поощрил его активность оплатой половины стоимости работы. Мне не хотелось быть должником портного в случае моей гибели в походе.
Понедельник, 5 июля. Уход «У-230» в море запланирован на вечер. В это день на лодку был приписан ещё один пассажир. Штаб, учитывая продолжительность нашего похода и возможные ранения наших зенитчиков и вахтенных, пополнил личный. состав «У-230» врачом. Он прибыл на пирс нагруженный несколькими чемоданами, как будто мы собирались на увеселительную прогулку.
– Здравствуйте, герр лейтенант, – обратился он ко мне. – Меня зовут доктор Рехе. Я буду заботиться о здоровье ваших людей. Но должен признаться, что я никогда не плавал на кораблях, тем более на подводных лодках. Не будете ли вы так любезны показать мне мою каюту?
Наши ребята слушали его ухмыляясь и отпуская порой насмешливые реплики. Я пожал худощавую руку врача и объяснил извиняющимся тоном:
– Доктор, на подлодке нет каюты в подлинном смысле этого слова. У нас также нет помещения для хранения всего вашего багажа. Пожалуйста, возьмите с собой только то, в чём действительно нуждаетесь. Это примерно четверть того, что с вами. Потом мы пройдём внутрь лодки.
После того как доктор значительно уменьшил свой багаж, я нашёл ему место в помещении для унтер-офицеров, где он занял койку над койкой штурмана,
На закате мы присутствовали на прощальном приёме в военном городке, затем небольшими молчаливыми группами пошли на подлодку. Никто, начиная от капитана и кончая рядовым матросом, не делился своими мыслями о предстоящей встрече со смертельным врагом. Всем было хорошо известно, несмотря на попытки командования скрыть правду, что противнику удавалось потопить три из пяти подлодок, пересекавших Бискайский залив. Только 24 июня «томми» отправили на дно четыре наши подлодки в течение 16 часов.
Когда «У-230» отчалила от пирса, была совершенно безлунная ночь. Не было ни музыки оркестра, ни шумного застолья, ни толпы провожающих на пирсе. Мы вышли в море тайком, чтобы о начале нашего похода не узнали французские партизаны или британские шпионы. В эти дни британская разведка следила за нами повсюду – в военном городке, в сухом доке, в ресторанах и даже в публичных домах.
На краешке побережья Бретани, где из моря выступают голые скалы, нас встретил сторожевой корабль и повёл на юг вдоль берега к месту встречи с другими подлодками из Лориана. Ночь прошла без происшествий, и на рассвете мы присоединились к «У-506» и «У-533». Нам было приказано втроём пересечь Бискайский залив, отбивая совместным огнём авианалеты англичан.
Вокруг места встречи подлодок кружили четыре эскорта в полной боевой готовности. Три командира подлодок переговаривались по мегафонам, обсуждая план взаимодействия во время перехода через залив. Они договорились двигаться днём в надводном положении со скоростью 18 узлов, ночью же идти под водой, поддерживая тесный контакт, и снова по команде всплывать на рассвете. Если самолёт удавалось обнаружить на безопасной дистанции, капитан «У-533» должен был подать другим лодкам жёлтым флагом сигнал к погружению под воду. Если же он подавал сигнал красным флагом, то это означало, что самолёт противника приблизился настолько, что безопасный уход под воду невозможен. Тогда три лодки должны были отогнать самолёт совместным огнём.
Этот «мудрый» план, разработанный в кабинетах офицерами штаба, был порочен по сути и совершенно невыполним. Однако за неимением лучшего капитаны решили его придерживаться.
В 08.10 три подлодки взяли курс на запад в попытке прорваться сквозь плотную противолодочную оборону противника. Как только мы двинулись в этом направлении, эскорты повернули на восток, возвращаясь в порт. Стоял жаркий влажный день – отличное время, чтобы поваляться на пляже. На небе – высокая облачность, дымка тумана стелилась пониже. «Метокс» ничего не показывал. Три напряжённых часа мы прошли без происшествий.
