С декабря 1916 по октябрь 1917 гг. в строй также вступили 5 линейных кораблей типа "Ройял Соверен". Они имели стандартное водоизмещение 29 350 т и развивали скорость хода до 23 узлов. Бронирование и вооружение у них было примерно таким же, как и у дредноутов типа "Куин Элизабет". Пять линкоров типа "Ройял Соверен" вместе с "Рипалсом" и "Ринауном" если не качественно, то количественно далеко превосходили дредноуты "Байерн", "Баден" и линейный крейсер "Гинденбург", которые за это время успели пополнить состав германского флота.
После Ютландского сражения военные действия в водах метрополии велись еще без малого два с половиной года. Морская стратегия заключалась в барражировании тяжелых кораблей Гранд Флита в северной части Северного моря, постановках минных полей, а позднее в охране конвоев, борьбе с подводными лодками и операциях морской авиации в прибрежных водах противника при поддержке легких кораблей. В ряде случаев главные силы британского флота в полном составе выходили на оперативный простор - если в Адмиралтейство поступала информация о предполагаемом выходе Флота Открытого моря. В известном смысле ситуация сложилась парадоксальная по сравнению с опытом предшествующих морских войн. Великобритания не обладала абсолютным господством на море, поскольку подводные лодки и отдельные рейдеры прорывались в Атлантику и наносили ущерб союзному судоходству. И одновременно главные силы флота противника были прочно закупорены в портах и бухтах, а господство британского флота в Северном море и за его пределами было более абсолютным и незыблемым, чем когда-либо. Океанские коммуникации Англии были открыты и надежно охранялись. Морская торговля Германии и ее союзников была полностью уничтожена. К концу 1917 г. последствия морской блокады стали все острее ощущаться в Германии, полностью удушая ее экономику и промышленность, урезая рацион питания в тылу и на фронте.
Здесь на некоторое время предстоит отвлечься от проблем морской войны и перейти к проблемам интимного характера, поскольку хронологически кризис в личной жизни Дэвида Битти почти совпадает с назначением его командующим флотом. Тем более что автор настоящего труда не ставил своей целью, уподобившись У. С. Чалмерсу, обойти эти эпизоды молчанием.
Крупнейший исследователь истории британского военного флота конца XIX - начала XX вв. американский профессор Артур Мардер в письме к отставному адмиралу Реджинальду Драксу от 24 февраля 1962 г. задал вопрос, не отражалась ли "неблагополучная семейная жизнь Дэвида Битти" на исполнении им своих служебных обязанностей. Драке ответил: "До конца 1916 г. не отражалась". Шэйн Лесли, близкий друг Битти, с которым он часто делился своими личными переживаниями, уже в 50-х гг. рассказал биографу адмирала Стефену Роскиллу, что же произошло на самом деле. Битти на короткое время удалось вырваться в Абердор-Хауз побыть с семьей. Возвращаясь обратно на корабль, адмирал решил отправиться пешком, хотя его особняк находился за городом и до Розайта было довольно далеко. Преодолев изрядный кусок пути, он вдруг вспомнил, что забыл дома сигареты. Битти не поленился за ними вернуться и застал супругу в постели с офицером своей эскадры. Лесли рассказывал об этом эпизоде с явным ожесточением и неоднократно подчеркнул, что Этель Битти всегда "легкомысленно относилась к законам брака и ни во что их не ставила".
До официального разрыва между супругами дело не дошло. Между ними по-прежнему продолжалась интенсивная переписка, когда Битти был в море или в Адмиралтействе. Он проявлял живейший интерес к делам своей семьи, к успехам своих сыновей в учебе и т. д. Его письма к жене и после 1916г. по-прежнему начинались с обычного обращения "Дорогая Тата", и заканчивались - "всегда преданный тебе...". По всей видимости, он жалел свою жену и не хотел ее лишний раз травмировать. Этель страдала от частых нервных расстройств и срывов. И все же его письма к жене после 1916г. носят отпечаток глубокой горечи. Вскоре в жизни Битти появляется другая женщина.
В эпизоде с попытками Этель Битти быть представленной при дворе уже упоминался личный адъютант Георга V капитан I ранга Брайан Годфри-Фоссет. Выходец из знатного дворянского рода, уходящего корнями в XVI в., в 1901 г. он сочетался браком с дочерью виконта Эшера. Невеста была на 22 года моложе жениха. В 1916 г. Юджини Годфри-Фоссет, эффектной красавице с роскошными золотистыми волосами, ниспадавшими ниже плеч, исполнилось 32 года. В настоящее время мы не можем с уверенностью утверждать, с какого времени она начала проявлять к мужественному элегантному адмиралу в расцвете лет интерес несколько иного характера, чем тот, какой обычно вызывают у людей такие личности, как Битти. Битти был давно знаком с супругами Годфри-Фоссет. Он встречался с ними на королевских приемах и охотах. Адъютант короля оказал содействие Этель Битти в ее попытках быть представленной при дворе. Однако никакой переписки между двумя семьями до 1916 г. не существовало.
Юджини сама проявила инициативу и завязала переписку с Дэвидом Битти с июня 1916 г. Она заботливо сохранила все или почти все письма адмирала, адресованные ей. Первое письмо, которое Битти отправил Юджини в ответ на ее послание, датировано 19 июня 1916 г. Оно начинается обращением "Дорогая миссис Годфри" и заканчивается подписью "Всегда ваш". Из письма Битти ясно, что он получил "очаровательное послание", полное понимания и сочувствия, очевидно, по поводу его состояния после Ютландского сражения. В следующем письме, за исключением подписи "Всегда ваш, Дэвид Битти", нет никаких проявлений нежных чувств.
В декабре 1916 г., когда Битти уже стал командующим флотом, он отбрасывает прежнее обращение "Дорогая миссис Годфри". Теперь мы читаем: "Благослови тебя Господь, дорогая (Это не слишком фамильярно?) за твое восхитительное письмо". Он пишет, что ее письма "самые лучшие из всех, какие я получал, и я действительно желал таких". Его письмо завершается фразой: "Напиши мне еще раз, и я буду любить тебя всегда". Их переписка становится раскованной и непринужденной. Они подсмеиваются над Осмондом де Броком (начальник штаба флота у Битти), который вздумал приударить за симпатичной "рыжеволосой и зеленоглазой вдовушкой".
17 апреля 1917г. Битти вызвали для доклада в Адмиралтейство. В Лондон он летел как на крыльях: пребывание в столице, пусть даже самое кратковременное, обещало встречу с Юджини. Семейство Годфри-Фоссетов обитало в доме около Гайд-Парка. В те дни Брайана Годфри-Фоссета в Лондоне не было. Его обязанности предписывали ему находиться при особе монарха в Виндзоре.
В дневниковых записях Годфри-Фоссета апрельских дней 1917 г. есть пространнейшее и скучнейшее описание посещения Георгом V авиационных заводов и маленькая приписка: "Малыш пишет, что у нее ужинал Дэвид Битти". Едва ли это был просто скромный тихий ужин для двоих. Возвратившись на "Куин Элизабет", он буквально на одном дыхании пишет ей письмо: "Юджини, дорогая, сон это или явь! Всего один день высшего блаженства, я едва могу поверить, что это было на самом деле... Я уже чувствую, что думаю о тебе так много, что даже не могу приступить к работе". Так развивалась эта страсть, которую Дэвид Битти и Юджини Годфри-Фоссет пронесли сквозь годы и тщательно скрывали от окружающих.
