Сопротивление первого морского лорда внедрению системы конвоев удалось сломить лишь прибегнув к содействию премьер-министра. 30 апреля Ллойд Джордж лично посетил Адмиралтейство и своей властью принял решение об отправке первого конвоя. Конвоирование торговых судов в Средиземном море, Атлантике, а также перевозок из скандинавских стран способствовало постепенной стабилизации на морях и снижению потерь торгового флота. Во второй половине 1917г. потери торгового тоннажа составили в среднем 300 000 - 400 000 т в месяц (около 150 судов ежемесячно). По сравнению с пиком кризиса в апреле (869 000 т) это означало сокращение потерь в 2-3 раза. Зато нападения на конвои, шедшие в сопровождении эсминцев, были чреваты для подводных лодок гораздо большим риском. С июля по декабрь 1917 г. германский флот потерял 43 подводных лодки (по сравнению с 58 за все предшествующие 2,5 года войны).
Для того чтобы понять истоки столь упорного нежелания высшего военно-морского руководства переходить к новым методам морской войны, следует вернуться на 25 лет назад. В начале 90-х гг. XIX в. из-за океана пришел мощный импульс, стимулирующий интерес европейских акций к морской политике. Он был связан с появлением американского военно-морского теоретика и историка А. Т. Мэхена. Но нигде учение Мэхена не имело такого ошеломляющего и безоговорочного успеха, как в Англии. Ведь, в сущности, его книги были о том, как Британия стала великой. Политики и военно-морские эксперты проявили единодушие в своих восторгах. В конце XIX в. ни одна дискуссия в стенах Королевской военной академии не обходилась без того, чтобы стороны не прибегали к авторитету именитого американца, а меморандумы и штабные разработки Адмиралтейства в изобилии содержали цитаты из его трудов.
Именно с этого времени берет начало полемика двух школ военно-морской теоретической мысли в Англии. Условно их можно определить как "школу решающего морского сражения" и "школу борьбы за морские коммуникации". Немногочисленным специалистам было ясно, что концепция "морской мощи" А. Т. Мэхена является слишком односторонней, а исторические примеры, на которых она построена, слишком избирательными.
Почти одновременно и несколько ранее в Англии стали публиковаться труды двух военно-морских теоретиков - капитана Джона Коломбо и его брата адмирала Филиппа Коломба. Они совершенно справедливо указывали, что война на море состоит не из одних только решающих битв линейных кораблей и геройских поступков адмиралов и офицеров, и не они в конечном итоге являются главным, что определяет ход и исход борьбы за господство на море. Главной является борьба за морские коммуникации. Успешно функционирующие морские пути - вот залог экономического и военного могущества нации, ее способности продолжить борьбу. Кардинальная задача военного флота - защита морских коммуникаций, источника могущества нации. Важнейшие труды Филиппа Коломбо о принципах морской блокады, стратегии системы конвоев убедительно показывали, что в морской войне требуются не столько героизм и самопожертвование, сколько бесконечное терпение и упорство.
Увы, пример братьев Коломбо лишний раз продемонстрировал истину "нет пророка в своем отечестве". Их труды игнорировались Адмиралтейством и презирались "Джеки" Фишером, оказавшим огромное влияние на формирование морской политики и стратегии Великобритании в начале XX в. Фишер и Джеллико воспитывались на трудах Мэхена и были адептами "школы решающего морского сражения". Не случайно, что именно Фишер инициировал новый виток гонки вооружений в области тяжелых артиллерийских кораблей, отдав приказ в 1905 г. о закладке "Дредноута". Они были убеждены, что главной задачей военного флота станет поиск и уничтожение флота противника.
Такие взгляды неоднократно подвергались суровой и заслуженной критике. В 1911 г. Джулиан Корбетт опубликовал свой знаменитый труд "Некоторые принципы морской стратегии", гораздо более глубокий и основательный, нежели опусы Мэхена. Корбетт с высоким профессионализмом обосновал основные принципы борьбы за морские коммуникации и их решающую роль в условиях применения дредноутов, новейших типов крейсеров, эсминцев, торпед и подводных лодок.
Дэвид Битти, как и все офицеры "эры Фишера", воспитывался на трудах Мэхена. Усвоению им идей школы решающего морского сражения" способствовал и тот факт, что перед войной он командовал тяжелыми артиллерийскими кораблями, перед которыми и стояла задача выиграть это сражение. Но, в отличие от Джеллико, практически невежественного в такого рода литературе, Битти очень внимательно следил за всеми новинками. Его глубокий, скептический ум и знание новейших идей в области военно-морской стратегии и тактики позволили ему быстро перестроиться в 1917 г., когда характер войны на море изменился кардинальным образом.
В самый разгар "неограниченной" подводной войны британский флот постигла катастрофа, аналогичная той, которая случилась 7 октября 1916 г. с русским Черноморским флотом, когда по неизвестным причинам взорвался и погиб линкор "Императрица Мария", только с еще большими человеческими жертвами. В ночь с 9 на 10 июля 1917 г. на рейде Скапа-Флоу взорвался линейный корабль "Вэнгард". "Вэнгард" был третьим в серии дредноутов типа "Сент-Винсент". Он имел водоизмещение 19 250 т и был вооружен десятью 305-мм орудиями главного калибра. Стояла тихая июльская ночь, и ничто не предвещало несчастья, когда в 23.30 раздался взрыв колоссальной силы, вызвавший детонацию бомбовых погребов. С "Вэнгардом" было покончено в 25 секунд. В одно мгновение погибли более 1 000 матросов и офицеров экипажа. Из воды подобрали только двух матросов и одного офицера, но последний вскоре скончался. Повезло лишь нескольким счастливчикам, которые оказались в тот момент на берегу в увольнении. Как всегда бывает в таких случаях, поползли слухи о германской диверсии. Однако комиссия, расследовавшая обстоятельства взрыва, пришла к выводу, что он стал следствием несчастного случая, скорее всего, небрежного обращения с боеприпасами.
Неделю спустя после катастрофы "Вэнгарда" в военно-морском ведомстве вновь произошла смена руководства, причем повлекшая за собой гораздо более глубокие изменения, чем все предыдущие перестановки. Эдварда Карсона на посту морского министра сменил Эрик Геддес, вместе с назначением которого последовала реорганизация системы управления флотом, ликвидировавшая чрезмерную централизацию. Таким образом, система "эры Фишера", когда один "великий человек" был сам в курсе всех дел и единолично отдавал приказы; система, которая совершенно не подходила для успешного проведения сложных морских операций в войнах XX в., теперь окончательно ушла в прошлое.
