думаю, что Майк был моей противоположностью и наслаждался потерей контроля. Нет, я думаю, он наслаждался тем, чтобы удержать контроль в последнюю секунду. Он просто укрощал зверя, добивался контроля над неконтролируемым. Это было его видом искусства.
Что ни говори, а без банджи-джампинга и список предсмертных желаний не список, и Новая Зеландия не Новая Зеландия. И правда, что может быть естественней, чем кинуться с огромной высоты головой вниз с одной только резинкой, привязанной к ногам? Я жду около подвесного моста в ущелье Каварау на месте первого в мире коммерческого банджи. Его открыл в конце восьмидесятых экстремальщик Эй Джей Хаккет [34]. Своим сегодняшним кошмаром я обязан лично ему. Он сделал все это возможным.
Именно Хаккет превратил банджи-джампинг в популярное коммерческое развлечение, но сам этот вид спорта изобрел не он. В 1979-м парочка безумных студентов, членов «Клуба опасных видов спорта» Оксфордского университета, сверглась с Клифтонского подвесного моста в Бристоле. Здесь это слово пишется как bungee, а не bungy, но суть от этого не меняется. Bungee в переводе с диалекта Уэст-Кантри означает что-то толстое и приземистое и произносится примерно так же. В общем, эти бесстрашные пионеры банджи-джампинга выжили, но сразу же после безумного прыжка были арестованы. Как выяснилось, они вдохновлялись традицией тихоокеанского острова Пентекост республики Вануату.
Легенда острова Пентекост гласит, что одна женщина в попытке сбежать от мужа сбросилась с баньянового дерева, привязав к лодыжкам виноградные лозы. Муж последовал за ней (по всей видимости, не догадавшись так же обзавестись страховочным тросом из каких-нибудь природных материалов) и разбился насмерть.
Из этого мифа родилась традиция, называемая «наземный дайвинг». Сначала мужчины долго и кропотливо строят деревянные башни, а потом привязывают к себе виноградные лозы и сбрасываются в пропасть, чтобы не быть обманутыми своими женами. Предполагается, что этот ритуал благотворно сказывается на грядущем урожае батата и (как говорят) на здоровье и силе прыгающих. Больше всего это напоминает безжалостный мачизм. Для мальчиков ритуал является своего рода обрядом посвящения после обрезания. Тот, чей прыжок окончен благополучно, снимает ткань, прикрывающую интимные места, и демонстрирует старейшинам, что, без сомнений, стал мужчиной.
Самое существенное различие между наземным дайвингом и банджи-джампингом заключается в том, что наземные дайверы по-настоящему ударяются о землю. Перед ударом они пригибают головы и бьются о землю плечами, полагаясь исключительно на виноградную лозу. Ее длина должна быть тщательно выверена, иначе прыгун сломает шею. Слава богу, хоть этого меня делать не заставили! Мужской части моего организма ничто прямо не угрожает, а веревка рассчитана таким образом, чтобы я не ударился о землю, – утешая себя этим, я забираюсь в микроавтобус. Потому что нет, именно этого я делать не собираюсь. Я не на уроке истории. Может, это был и первый, но далеко не лучший опыт банджи-джампинга. Мы покидаем ущелье Каварау с его исторической банджи-платформой и отправляемся в горы.
На платформу банджи-джампинга в каньоне Невис (здесь должна звучать драматическая музыка).
Майку ни разу не довелось попробовать себя в банджи-джампинге, но, будь у него возможность самому выполнить желания из своего списка, он не упустил бы ни одного моста, платформы и утеса в Новой Зеландии, откуда доступен прыжок. Один раз я здесь уже это сделал. В середине приятной, безопасной прогулки взад-вперед по огромному Оклендскому мосту я остановился, чтобы неожиданно для себя с него спрыгнуть. Как ни странно, я мало испугался. Я нервничал, у меня немного пересохло во рту, но я глупо хорохорился.
Я спросил: «Можно просто разбежаться и прыгнуть?»
«Конечно, приятель. Как угодно».
Эти новозеландцы такие покладистые.
Окружающие меня массивные стальные балки придавали чувство уверенности – я стоял на прочной металлической платформе посреди моста. Что находится подо мной, я толком рассмотреть не мог, но знал, что это вода. Я видел простирающийся передо мной залив. Где-то там, внизу, на катамаране Роба Хэмилла, Дрю наводил на меня камеру. Когда пора было прыгать, я пробежал, сколько смог, и кинулся вниз спиной вперед.
Да, я недооценил, как это страшно! Я понятия не имел, насколько мы высоко. Нырнув в свободном падении к влажной синеве залива, я мельком увидел парусник Роба. Я побывал на самом верху его мачты на обратном пути от Коромандела и представлял, какая она головокружительно высокая. Теперь парусник казался игрушечной лодочкой далеко внизу. Я вскрикнул. Сердце подскочило в груди и чуть не выпрыгнуло из открытого в крике рта. Я ошибся. Это было очень страшно.
Я выжил. Теперь я здесь, в Южных Альпах, недалеко от Куинстауна, на грунтовой трассе, поднимающейся к самому высокому трамплину в Новой Зеландии, третьему по высоте в мире (он в три с половиной раза выше Оклендского моста). И у меня совершенно нет настроения хорохориться. Вам всегда скажут, что никто еще не умирал, занимаясь банджи-джампингом. (Для начала, это неправда). И, конечно, что никто не умирал на этой площадке, иначе ее уже закрыли бы. Но кто-то ведь погибает первым. Погрузимся ненадолго в пугающее исследование…
Предположим, что веревка и страховочный трос не подвели (в противном случае, вы сразу покойник), – это не отменяет огромного количества травм, которые вы можете получить. Эластичный трос дергает вас наверх, от чего повышается давление в верхней части тела (это еще называется «хлыстовая травма»). В результате может произойти кровоизлияние в глаз и, как долгосрочные последствия, ухудшение зрения. Одного человека парализовало после перелома шеи вследствие хлыстовой травмы. А если вы по какой-то нелепой случайности запутаетесь в тросе – такое тоже случилось как-то с одним неудачником, – вы можете повредить сонную артерию, и дело кончится инсультом. И учтите – все эти травмы произошли в свое время со здоровыми людьми в возрасте от двадцати до сорока лет. Мне почти пятьдесят. И я правильно сделал, что не стал все это гуглить до прыжка. Кроме того, было доказано, что банджи-джампинг повышает уровень стресса и понижает иммунитет. Так зачем я это делаю? Зачем люди вообще это делают?
Все это не отменяет того, что представительница компании «Эй Джей Хаккет», которая сейчас ведет наш микроавтобус, просто великолепна. Но я все равно дрожу от страха. Поднимая за собой облако пыли, мы взбираемся по одноколейной грунтовой дороге, которая находится в опасной близости к одной из достопримечательностей (и, между прочим, никак не огорожена). «Достопримечательность» – так называют здесь горные хребты, и понятно почему. Зубчатые альпийские вершины вздымаются вокруг нас, вызывая в воображении образы, ну-у-у… У меня это образы фильмов «Властелин
