которую он слышит. И я ее тоже должна услышать, взлелеять, полюбить и оживить».
Дальше началось самое неожиданное. Курёхин вынул из рюкзака раритетную книжку «Основы фонологии», написанную великим ученым-евразийцем Николаем Трубецким. Один из идеологов Пражской лингвистической школы, он умер от инфаркта, случившегося после допросов в гестапо в оккупированной Австрии. Незадолго до смерти Трубецкой успел разработать ключевые понятия «корреляции» и «языкового союза», которые в мозгу Капитана трансформировались в «птичий», или «воробьиный», язык. Как известно, стихи на несуществующем языке Маэстро сочинял еще во времена «Господина оформителя». Теперь же подобные тексты Сергей писал чуть ли не ежедневно: «Локрудо дилобе ридо фоле гидо икро фла риде...»
Вспоминая о тех эпизодах, в которых Капитан объяснял, как пропевать эти фонемы, вокалистка «Яблока» признается, что в Курёхина можно было запросто влюбиться.
«Рядом с ним стоишь и видишь черные брови, огромные глаза и красивое лицо совершенно западного человека, — вспоминает Капуро. — И чувствуешь, что от Сергея идет очень сильное притяжение. Настолько сильное, что можно всю свою любовь к нему сублимировать в конкретное произведение. И тогда вспыхнет искра и пойдет электричество».
На запись «Воробьиной оратории» стали регулярно заглядывать Гребенщиков, Каравайчук, Абдулов, кинорежиссеры Месхиев и Соловьев. И вскоре по городу пошел слух, что Курёхин замутил на Ленфильме нечто уникальное. И когда весной 1993 года альбом был готов, его презентация состоялась сразу в двух городах — в Осло и в Санкт-Петербурге.
Акция в БКЗ «Октябрьский» называлась «Воробьиная оратория: времена года», и все билеты на нее были проданы задолго до концерта. Все понимали, что Капитан «замутил» нечто, связанное с экологией, и, похоже, это был не просто концерт, а целая концептуальная акция.
«Оказывается, по количеству проживающих в городе воробьев можно судить о благополучии экологической ситуации и предсказывать различные катаклизмы, — писала накануне премьеры газета «КоммерсантЪ». — Сергей Курёхин, вплотную занявшийся изучением и подсчетом петербургских воробьев, выяснил, что эти птицы покидают город, а это предвещает его гибель».
Курёхин вышел на сцену «Октябрьского» одетый в классический черный костюм. С неподдельной невинностью Сергей Анатольевич поведал зрителям свою апокалиптическую теорию «Новой Атлантиды». Как утверждал идеолог «грибной идеи», построенный на болотах Санкт-Петербург медленно погружается на дно и вообще-то вскоре погибнет.
«Город задумывался исключительно на болотах, а в масонской символике болота означают умирание, — не моргнув глазом, поведал Маэстро публике теории новых катаклизмов. — Я думаю, где-то в начале следующего века Нева медленно выйдет из берегов и затопит всё вокруг. И только шпиль Петропавловской крепости будет торчать над голубой водой. Это будет невероятное зрелище, когда памятники архитектуры мы сможем наблюдать в водолазных костюмах. Представьте, вы плывете, и перед вами возникает Исаакиевский собор. Это что-то невероятное».
В это время за спиной Курёхина прямо с потолка падали лицом вниз бесстрашные каскадеры — по-видимому, символизировавшие своими полетами нелегкую жизнь воробьев. Затем Капитан быстро переоделся, к нему прикрепили крылья, кожаные ремни и страховку, и вскоре он уже парил над сценой «Октябрьского». И наблюдал откуда-то из-под крыши, как солдаты отплясывали довоенное танго, актер Семен Фурман читал стихи Есенина, балерины танцевали без музыки, а будущие герои телесериала «Менты» дефилировали с пылесосами перед шеренгой all rock stars в составе: Ляпин, Сергей Летов, Фагот, Тихомиров, Щураков, Курашов.
В какой-то момент на сцене «Октябрьского» весенним громом грянул гаражный рок-н-ролл. Раздалась барабанная дробь дуэта Саши Кондрашкина и Юры Николаева. В этот кульминационный миг Капитан начал сверхэнергично читать рэп на английском языке. О воробьях, судя по видеозаписи, там не было ни слова.
После того как Капитан в буквальном смысле спустился с небес, большой симфонический оркестр заиграл вступление к композиции «Весна». Одетая в белое платье Марина Капуро в роли «главного воробья» вдохновенно выпевала по бумажке курёхинские фонемы, внимательно поглядывая на движения рук Маэстро.
«В тот момент я была как пластилин в руках Сергея, — вспоминает певица. — Мне искренне казалось, что эта музыка может победить и аномальные скандинавские зимы, и остальные экологические катаклизмы. Поэтому я пела «Воробьиную ораторию» как заклинание».
Старинный соратник Сергея, режиссер Виталий Иванович Потемкин, снимал концерт с шести камер — осуществляя, по сути, единственную профессиональную запись проекта «Сергей Курёхин и друзья». В 1993–1995 годах эту телепередачу (с «перебивками» в виде съемок Санкт-Петербурга, сделанных с высоты птичьего полета) неоднократно показывали в программах «Пятого колеса», но по неизвестным причинам ни разу не продемонстрировали на федеральных телеканалах.
Меня искусство не интересует по большому счету. Меня интересует чувство, которое ты испытываешь, когда делаешь что-то новое. Это чувство настолько классное, что оно тебя просто омолаживает, начинаешь парить по-настоящему... И ради этого нового ощущения мне абсолютно плевать и на рок, и на джаз, и на искусство вообще.
Сергей Курёхин
Еще в процессе съемок кинофильма «Два капитана II» Гребенщиков и Курёхин засели за запись, получившую впоследствии название «Детский альбом». Они с огнем в глазах уверяли всех приятелей, что эта работа «будет настоящим взрывом». От них шел такой мощный заряд энергии, что не поверить было невозможно.
Первоначально патриархи решили записать несколько песен с английской «рыбой» вместо текстов. А там, мол, видно будет. Они заперлись в студии «Мелодия» на Васильевском острове и на несколько месяцев пропали для внешнего мира. И найти их не могли ни родственники, ни друзья, ни музыканты.
«В начале 1990-х Гребенщиков был очень искренним в своих гражданских и христианских исканиях, — вспоминает флейтист Олег Сакмаров. — А Капитан со своей загадочной улыбкой эту красивую картинку постоянно обламывал. Было жутковато, когда на репетиции «Аквариума» приходил Курёхин и одним взглядом уводил БГ от нас».
На первых порах музыканты работали в студии втроем: Курёхин, Гребенщиков и гитарист «Кино» Юрий Каспарян.
«Третьим участником планировался Каспарян, но он немедленно исчез, — вспоминает Гребенщиков. — Потому что пришел на запись вместе со своим учителем, который был неприятен и просто непристоен. И вел себя непристойно — как человек, которого нужно вышибать из любого дома. И Сережка вышиб его без секунды колебаний. Каспарян обиделся и в лучших традициях Брюса Ли заявил: «Вы оскорбили моего учителя, поэтому я не могу с вами работать». Всё выглядело абсолютно серьезно. Так мы остались без ритма, что было довольно сложно. Поэтому первый приступ не прошел, а второй мы дорабатывали отдельными кусками. Но между кусками была большая пауза».
Действительно, работа над песнями происходила с немалым трудом. Очевидцы не без ужаса вспоминают, как во время сессии «Детского
