я видел даже барную стойку, где напился тот мужчина, и дорогу, которой он прошел полтора квартала, прежде чем так неудачно выскочить из-за другой машины под мой пикап.
А еще я почувствовал, как кулак Тома бьет меня прямо в лицо. Потом – негодование, ярость, смятение, обиду, физическую боль. Я ощутил, что зубами поранил себе нижнюю губу. Другими словами, я оказался в теле того мужчины и увидел все его глазами. Я заново пережил все, что случилось в тот день между мной и этим человеком. И поверьте мне, теперь я смотрел на все с его точки зрения. Впервые я не только увидел, но и почувствовал, что такое Том в ярости. Я сам пережил физическую боль, унижение, растерянность, чувство оскорбленного достоинства, беспомощность, когда меня сбили с ног…
Выйдя из машины, я ударил того человека тридцать два раза. Я сломал ему нос и расквасил все лицо. Он упал затылком на тротуар. Конечно, „он первый начал“. Попробовал бы я оправдаться этим сейчас, при жизненном обзоре! Я все это испытал на себе, до самого момента, когда тот парень потерял сознание. В то же время я наблюдал за всей этой ситуацией и со стороны, как бы от третьего лица. Все происходило параллельно, я видел все и своими, и его глазами. Однако во время жизненного обзора я наблюдал за всем этим безоценочно. Я никого не осуждал, не считал неправым. Это был опыт наблюдения за происходящим безо всяких эмоций, нравственной позиции или предвзятости.
Я бы хотел объяснить вам, что это такое – жизненный обзор, каково это. Но у меня никогда не выйдет передать это словами. Будешь ли ты полностью раздавлен, прочувствовав, сколько гадостей сделал другим людям за свою жизнь? Или в такой же степени тебя обрадует и озарит свет той любви, которую ты смог дать другим? Я скажу вам так – одно примерно уравновешивается другим. В итоге ты сам отвечаешь за свои поступки, проживаешь их заново и оцениваешь все, что когда-либо кому-либо сделал, вплоть до самых отдаленных последствий».
Некоторые не придают большого значения подобным урокам околосмертных переживаний, считая их банальностями и привычными религиозными клише [193]. Пожалуй, так и есть. Подобные выводы из ОСП звучат банально и избито по одной причине – мы уже слышали их столько раз! Снова и снова люди говорят о том, что ОСП не открыли им чего-то нового, но напомнили о вещах, о которых все мы когда-то знали, но позабыли или предпочли игнорировать.
У Ким Кларк Шарп случилось ОСП, когда она в семнадцатилетнем возрасте упала без сознания прямо на улице. Рядом оказалась медсестра, которая, не обнаружив у девушки пульса, забила тревогу, и кто-то вызвал пожарную бригаду. Пожарные сразу же подключили переносной аппарат ИВЛ, поскольку Ким уже не дышала, и начали массаж сердца. Ким рассказала мне, что с ней случилось после того, как она потеряла сознание:
«Подо мной вдруг возникла гигантская вспышка света и залила все, насколько хватало взгляда. Хотя я не слышала слов, этот свет дал мне знание. Такой способ был гораздо точнее и проще, чем наш неуклюжий язык. Я получила ответы на вечные вопросы, существующие с таких незапамятных времен, что мы часто смеемся над ними и считаем избитыми. У меня было чувство, будто я вспоминаю все, что когда-то знала, но почему-то забыла. Казалось невероятным, что я раньше не понимала всего этого».
Без сомнения, настоящая проверка духовного роста человека заключается не в том, что он говорит или чувствует, а в том, как это проявляется в повседневной жизни. Как сказал специалист в области образования Фрэнк Крейн, «в золотом правиле нравственности нет смысла, пока мы не поймем, что дальше дело за нами» [194]. У Фрэн Шервуд было ОСП в сорок семь лет, во время экстренной операции в брюшной полости [195]. В своем рассказе она подчеркнула, что важно не только размышлять о пережитом, но и действовать в соответствии с тем, чему научил околосмертный опыт:
«Все это произвело на меня такой колоссальный эффект, что с тех пор я уже не была прежней. Да, это все еще я, только, наверное, освобожденная. Все мои ценности изменились и продолжают меняться, становиться яснее. У меня часто возникает желание проявлять больше участия к ближним, и я всегда в поиске способов стать ближе к Богу. Среди однообразия повседневной жизни я стараюсь, где только могу и как только могу, сделать мир лучше, нести свет Любви даже в самых незначительных поступках.
Само переживание было очень ценным, меня до сих пор переполняет трепет и радость, когда я рассказываю о нем. Однако приходит момент, когда фокус смещается с самого ОСП. На него стоит смотреть только как на начало – можно сказать, второе рождение, – а потом приходит время расти. На этот раз рост означает новую реальность, он подталкивает тебя к помощи окружающим людям. Эго отходит на второй план; как бы мы ни привыкли считать себя любимых центром Вселенной, с такой установкой приходится расстаться. В противном случае ты просто не сможешь следовать своему новому предназначению. Так что это – путь роста, который дается во благо и в конце приведет нас к счастью.
Помимо того, чтобы рассказывать и делиться этим опытом, а возможно, даже важнее – это действовать. Это не значит, что нужно перестать говорить и делиться. Но теперь это должно сопровождаться действием, исполнением того, зачем тебя отправили обратно. Каждому из нас это может быть явлено по-своему, но все мы получаем ясное и отчетливое сообщение. Мы все его знаем. Хотя оно может быть сказано тысячей различных способов, его можно выразить всего лишь одним словом: „любовь“. Нам всем дается одна заповедь: «Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга». В этом высшая Истина».
И я в самом деле обнаружил, что наиболее впечатляющие последствия ОСП проявляются не в перемене взглядов, но в перемене образа жизни людей.
Глава 17
Новая жизнь
Когда Стив Прайс, двадцатичетырехлетний солдат морской пехоты, стрелял из винтовки, осколок разорвавшейся поблизости мины попал в пройму пуленепробиваемого жилета [196] и ранил легкое. Раненого самолетом переправили из вьетнамских джунглей в военный госпиталь на Филиппинах. Там, во время операции, Стив покинул свое тело и попал в райский мир, полный света, тепла и покоя. Рассказывая мне о своем переживании, этот крепкий парень, с головы до ног покрытый татуировками, бывший «школьный хулиган», как он сам себя охарактеризовал, чуть не расплакался:
«Я вдруг очутился под потолком и увидел внизу свое тело. Сияющий белый свет окутал, подхватил меня
