Когда в апреле 1955 года Черчилль решил уйти на покой и подал в отставку, королева предложила ему герцогский титул. Уинстон рассказывал своему секретарю Джону Колвиллу: «Знаешь, во время моего разговора с королевой Елизаветой случилось невероятное. Она предложила мне стать герцогом.
«И что же вы ответили?» – поинтересовался секретарь.
«Я уже готов был согласиться. Меня так тронули ее красота, обаяние и доброта, что сначала я решил принять это предложение. Но затем я понял, что должен умереть с именем, данным мне при рождении, – Уинстоном Черчиллем».
Черчилль и армянский коньяк
Во время Ялтинской (вариант: Тегеранской) конференции в феврале 1945 года Сталин угостил Черчилля армянским коньяком. Якобы после этого Черчилль ежедневно выпивал по бутылке пятидесятиградусного коньяка «Двин», который Сталин ему ежемесячно присылал по ящику. Однажды, в 1951 году, он обнаружил, что коньяк утратил прежний вкус, Черчилль пожаловался Сталину. Оказалось, что главный технолог Ереванского коньячного завода Маркар Седракян, который занимался купажом «Двина», был сослан в Сибирь. Его вернули, восстановили в партии. И Черчилль вновь был удовлетворен качеством коньяка. А Седракян 20 лет спустя, в 1971 году, получил звание Героя Советского Союза.
Есть еще один вариант этой легенды. На Тегеранской конференции британскому премьеру подарили два ящика армянского коньяка «Двин». На целый год Черчилль почему-то забыл о подарке, но однажды, возвратившись в неурочное время на Даунинг-стрит, застал своего мажордома с сигарой и бокалом неизвестного напитка, который и оказался «Двином». Узнав, что этот коньяк прекрасно сочетается с его любимыми сигарами, Черчилль уже на Ялтинской конференции сказал об этом Сталину и в дальнейшем до самой смерти получал по ящику «Двина» в месяц.
В этой легенде верно только то, что в СССР Черчилль действительно попробовал армянский коньяк «Двин», что его действительно разработал главный технолог Ереванского коньячного завода Маркар Седракян. Никаких данных, что он был сослан в Сибирь, нет, зато в справочниках утверждается, что Седракян был бессменным главным технологом Ереванского коньячного завода с 1948 года до самой своей смерти в 1973 году. Следовательно, в 1951 году его никто не ссылал. Более того, получается, что в период как Тегеранской, так и Ялтинской конференций Седракян главным технологом не был, что, однако, не мешало высоким вкусовым качествам «Двина». И уж совсем нелогично, почему в Тегеране (а З.В. Зарубина вспоминала, что ящик армянского коньяка Черчилль получил именно в Тегеране) Черчилль достоинств коньяка не оценил, а год спустя, вдохновленный примером собственного мажордома, понял, какой замечательный напиток этот «Двин». Получается также, что в Тегеране ему почему-то запрещали курить его любимые сигары, и только опыт слуги убедил его, что армянский коньяк очень неплохо идет с кубинскими сигарами. Замечу, что поскольку «Двин» начал производиться только в 1945 году, Черчилль мог попробовать его только в Ялте, но никак не в Тегеране. Поэтому история с пьяницей-мажордомом – явная фантастика. Но фантастикой является и вся легенда с Черчиллем и армянским коньяком. Очень трудно поверить, что Сталин продолжал регулярно посылать коньяк Черчиллю после Фултонской речи. И уж тем более непонятно, зачем надо было делать это сталинским преемникам.
К смерти Черчилль относился философски. Он говорил: «Я готов встретиться с Творцом, но не знаю, готов ли Творец к такому тяжкому испытанию, как встреча со мной!» Еще Черчилль утверждал: «Я не боюсь смерти, но собираюсь сделать это наилучшим образом».
8 апреля 1963 года Черчилль стал Почетным гражданином США. Ранее этой чести удостоился только герой войны за независимость французский генерал маркиз Жильбер де Лафайет. А в мае 1963 года Черчилль объявил, что больше не будет участвовать в заседаниях парламента. 27 июля 1964 года он последний раз в своей жизни посетил заседание Палаты общин, чтобы проститься с ней. Бывший премьер Гарольд Макмиллан приветствовал сидевшего на почетном месте Черчилля: «Жизнь человека, которого мы сейчас приветствуем, уникальна. Старейшие члены парламента не смогут вспомнить кого-нибудь, сравнимого с ним. Молодые же члены, как бы долго им ни довелось жить, вряд ли увидят ко-го-либо более достойного».
В августе 1964 года Черчилля сразил очередной инсульт. В больнице его навестил Дуайт Эйзенхауэр, приехавший в Европу в связи с юбилеем высадки в Нормандии. Черчилль, хотя и был парализован и не мог говорить, узнал старого друга, и его глаза загорелись. Уинстон лишь положил ладонь на правую руку генерала и президента. Через десять минут Черчилль разжал руку и поднял ее вверх, продемонстрировав V – знак победы. Выйдя из палаты, Эйзенхауэр сказал: «Я только что простился с Уинстоном, но его мужество навсегда останется с нами».
Когда 30 ноября 1964 года Черчиллю исполнилось 90 лет, лечащие врачи сочли это удивительным достижением для человека со столь вредными привычками. К тому времени он уже оправился от инсульта и смог сидеть со своими близкими за праздничным столом. Клементина подарила ему золотое сердечко с выгравированными цифрами «90», и Уинстон повесил его на цепочку для часов рядом с подарком, сделанным в день их свадьбы, – рубиновой «каплей крови».
Даже в последние месяцы жизни Уинстон не изменил себе, наслаждаясь обильной едой, сигарами и стаканчиком бренди каждый вечер. 10 января 1965 года после очередного инсульта он впал в кому, а утром 24 января умер, ровно через 70 лет после смерти своего отца. Это была его месть – умереть в годовщину смерти лорда Рэндольфа. В телеграмме соболезнования, присланной генералом де Голлем, говорилось: «В минуты великих испытаний он был самым великим из нас». А ведь президент Франции излишней скромностью никогда не страдал.
На похоронах Черчилля, как он того и хотел, было девять военных духовых оркестров. Сами похороны, как и жизнь усопшего, превратились в событие всемирного масштаба. ООН, Совет НАТО, Конгресс США, Совет Европы не только выразили соболезнование, но и на несколько минут приостановили работу. На отпевании Черчилля присутствовала королева Елизавета II – редчайший случай для похорон того, кто не был лицом королевской крови. Кроме членов британской королевской семьи и правительства, на траурной церемонии в базилике Святого Павла присутствовало три тысячи человек из 112 стран. Присутствовали его соратники по Второй мировой войне генералы де Голль и Эйзенхауэр, четыре короля и одна королева, три президента и два вице-президента, одиннадцать премьер-министров, два канцлера, шестнадцать министров иностранных дел. Двенадцать самых близких сотрудников Черчилля в годы Второй мировой войны держали концы гробового покрывала. Гроб отвезли поездом и, в соответствии с завещанием, опустили в землю на кладбище близ Бленхеймского дворца. При въезде в деревушку катафалк встретили мальчики из окрестных селений, каждый из них нес большую свечу. Пастор приходской церкви прочитал божественную литургию. Сценарий похорон написал сэр Уинстон. Когда гроб везли на катере вверх по Темзе к вокзалу Ватерлоо, крановщики всех лондонских доков склонили к реке стрелы своих кранов в память о великом человеке, который навсегда уходил в легенду.
