8 апреля Бюро Цекамола предоставило своему генеральному секретарю трехмесячный отпуск. Через две недели Смородин передал дела Николаю Чаплину и уехал в Крым, в Суук-Су.
Возвратился Петр к пленуму 10 июля. Активно работал на съезде, приняв участие в составлении манифеста «Ко всем комсомольцам, ко всей рабочей и крестьянской молодежи».
При обсуждении манифеста он сказал:
— Надо говорить о том, как мы, опираясь на заветы Ленина, должны строить социализм. Главное, ответить на вопрос, почему мы берем образ Ленина на знамя комсомола. Потому что нет лучше имени в истории трудящихся всех стран и народов!
Николай Чаплин поддержал Смородина. От сердца легли на бумагу такие проникновенные слова:
«…Не для красного словца, не из желания носить лучшее из всех имен, не только для того, чтобы почтить уважением память великого усопшего, приняли мы это решение. Нет, мы приняли его для того, чтобы вся трудящаяся молодежь всех народов, населяющих СССР, вместе со своим передовым отрядом — Коммунистическим Союзом Молодежи — прониклась единой волей и твердой решимостью научиться по-ленински жить, работать и бороться, осуществлять заветы, оставленные нам Лениным».
Съезд прошел дружно. Да и состав его радовал: почти тысяча делегатов, из них девятьсот двадцать пять — члены и кандидаты в члены партии. И представляли они могучую армию молодых строителей социализма — семьсот две тысячи комсомольцев.
На первом торжественном заседании съезд постановил присвоить комсомолу имя Ленина и переименовать РКСМ в Российский Ленинский Коммунистический Союз Молодежи (РЛКСМ). Съезд присоединился к решениям XIII съезда РКП (б), осудив теорию нейтральности комсомола в борьбе с антипартийными уклонами.
За семь дней напряженной работы были рассмотрены многие вопросы: отчетный доклад Цекамола; основные задачи РЛКСМ; отчет русской делегации в Исполкоме КИМа; политическое воспитание молодежи и ленинизм; перспективы юношеского труда и задачи экономической работы РЛКСМ; о работе в деревне; об очередных задачах детского коммунистического движения и о работе комсомола в Красной Армии и Флоте.
Делегаты съезда расставались со Смородиным с болью в сердце.
Один из делегатов предложил присвоить Смородину звание почетного комсомольца.
— Мы не раз дрались с Петром, особенно в последнее время, — сказал он. — Но разногласия были у нас только во имя нашего союза. Но с уходом Петра настало время подводить итоги. У комсомола есть история семилетней славной борьбы на всех фронтах. И если говорить об истории, никак не пройти мимо Смородина. Он был всегда с нами — и на фронте гражданской войны, и когда мы дрались против уклонов в нашем союзе. А еще раньше, когда появился «Труд и свет», Смородин был первым борцом внутри этой мелкобуржуазной организации за создание Ленинского Коммунистического Союза Молодежи.
Еще одна заслуга товарища Смородина в том, что он проложил на практике путь выдвижения рабочих. Петя Смородин, ленинградский металлист, первый показал, что рабочие могут руководить. Я лично… ни разу не видел, чтобы он хотя на минуту отошел от ленинской линии. Я думаю, что для воспитания новых ленинцев примером должен быть Петя Смородин. Да здравствует наш комсомол, который даст тысячи Смородиных нашей партии!
Смородин ответил в своей обычной манере — скупо и строго:
— Товарищи, я думаю, что речи, которые здесь произносили, не к месту. Мы еще встретимся на более сложной работе, где будем друг друга проверять.
Он подтвердил: да, дрались, но без каких-либо личных побуждений, потому что всегда выше всего ставили единство организации.
— А проводы — это просто наша привычка комсомольская! Мы встретимся еще на работе и если нужно будет, то, может быть, и подеремся за наше дело, и я буду не последним в рядах тех, кто будет вести борьбу за ленинизм!
Петру присвоили звание почетного комсомольца. И проводили на учебу.
Вместе с ним ушли на курсы Белоусов, Васютин, Черкасов. Первым секретарем избрали Николая Чаплина. В Бюро ЦК появились новые люди — Александр Мильчаков, Сергей Соболев, Дмитрий Матвеев, Максим Сорокин. А после VII съезда комсомола и Александр Косарев…
О занятиях Петра на курсах марксизма сохранилось мало свидетельств. Жил он по-прежнему в «Париже», с матерью, женой и дочерью. Все аудитории находились неподалеку — десять-пятнадцать минут хорошего хода. Пешком он любил ходить и в библиотеку.;
Он поставил себе задачу — все прочесть, решить и написать, что полагалось по программе средней школы. Многое было ему известно шире, чем в курсе гуманитарного вуза, но были пробелы в математике, физике и химии. И это он осваивал факультативно, когда выпадали свободные от курсов минуты. Занимался он с той же энергией, как работал в аппарате Цекамола. Но пять-шесть часов для сна выдерживал, иначе начинались боли в контуженой голове, и день пропадал зря.
И все же на курсах он провел больше обычных двух лет: приходилось делать перерывы и подлечиваться.
Лекторы были самые различные: блестящие и серые; мыслители и компиляторы; творцы и начетчики. Выделялись выгодно Покровский, Ярославский, Невский, Быстрянский.
Кое-что рассказал о Смородине тех дней Сергей Бороздин. Впервые они увиделись на VI съезде комсомола. Бороздин был его делегатом. Потом он работал в Политуправлении Балтийского флота и приехал в Москву в марте 1926 года на VII съезд ВЛКСМ.
Краснофлотцы хорошо помнили Смородина, любили его и взяли с Бороздина слово, что он непременно повидается с Петром.
— А если не примет? Он ведь занят небось выше головы. К тому же и в комсомоле теперь не работает.
— Это Смородин-то не примет? Ну ты плохо знаешь нашего Петра, — говорили ребята. — Не было такого случая, чтобы Петр не отозвался на комсомольские заботы.
На другой день после закрытия съезда Бороздин пошел к Смородину с Чаплиным.
«К нам вышел приветливый, с усталыми, слегка покрасневшими от непрерывного чтения глазами человек. Пригласил войти. Всюду: на столе, на стульях, даже на диване — книги, тетради, листы бумаги с какими-то записями. Красный карандаш лежал поперек открытой страницы объемистого тома — стенографического отчета X съезда РКП (б). Поверху написано: «Выступление В.И. Ленина».
Петр Иванович Смородин учился так же страстно и самозабвенно, каквосемь лет назад воевал с белыми, как потом, после войны, работал в комсомоле…»
Чаплин представил Бороздина: «Красный флотоводец». Ему балтийцы поручили повидать Смородина и поговорить с ним.
— И мы решили помочь товарищу. Прости, что отвлекли от занятий.
