Данте не сказал доброго слова о жителях ни одного города, в котором ему пришлось жить, за исключением Равенны и, пожалуй, Вероны. Злоязычие его не пощадило и приютившую его Лукку. Во втором рве нижней части ада, со дна которого идет страшный смрад, хрюкают как свиньи льстецы. Среди них зоркое око Данте замечает белого гвельфа из Лукки Алессио Интерминелли, известного своей безудержной льстивостью (лесть — один из самых ненавистных Данте пороков). Данте, по-видимому, знал его лично. По соседству, в пятом рве, наполненном кипящей смолой и страшном своей необычайной чернотой, помещены казнокрады и мздоимцы. Граждане Лукки в изобилии населяют этот ров взяточников, подобно тому как в первом рве восьмого круга болонцы составляли основную массу сводников. Данте поместил в пятом рве некоего старшину из Лукки, вероятно Мартина Ботайо, влиятельного купца, одного из заправил местной политики, и Бон-тура Датти, самого большого луккского казнокрада. Заявление чертей, что Бонтура живет не на взятки, способно вызвать только улыбку. В сцене, где поэт все называет своими именами, где лексика становится обиходной, грубой, откровенной, а звуки слов жесткими и изобилующими столкновениями согласных, черти говорят сочным, образным языком простого народа. Они высмеивают даже святыни Лукки: святую Дзитту, почитавшуюся покровительницей города, и святой Лик — старинное распятие из черного дерева, которое и сейчас еще хранится в церкви св. Мартина. Измазанную смолой физиономию грешника черти уподобляют ни более ни менее, как черному лику распятия, особо чтимому в его родном городе. С издевкой один из чертей замечает пытающемуся вынырнуть из смолы казнокраду, что здесь не Серкьо (излюбленное место купания граждан Лукки), здесь, мол, плавать не просто!
Вероятно, в Лукке Данте услышал подробности о суде и расправе над тамплиерами. С тех пор как в 1309 году он покинул Францию, его закружил вихрь итальянских событий, и слухи о гонениях Филиппа Красивого на могущественный рыцарский орден доходили до его ушей лишь изредка и отрывочно. Немилосердному королю Франции удалось заставить слабодушного и корыстолюбивого папу Климента V исполнить его волю — уничтожить орден тамплиеров.
Филипп захватил сокровища ордена, его огромные поместья во Франции. Из несметных богатств, конфискованных у тамплиеров, папа получил лишь незначительную часть, львиная доля досталась королю. Тамплиеров предали нечеловеческим пыткам, чтобы заставить их «признаться», то есть подтвердить показания, которые были заранее составлены инквизиторами. Многие умерли в тюрьме от голода, холода и непомерных мук. Тот, кто признавался в том, в чем его обвиняли, мог рассчитывать на тюремное заключение, упорствовавшим грозили пытки и смертная казнь. Те, кто отказывался давать показания против ордена, шли на костер. Еще до созыва собора во французском городе Вьенн, где большинство иностранных прелатов возражало против закрытия ордена, королевские приспешники сожгли на огромном костре в Париже 54 рыцаря. Папа покрыл и это преступление. 18 марта 1314 года Жак де Моле, великий магистр тамплиеров, и Жоффруа де Шарне, магистр Нормандии, были сожжены на островке около Нотр-Дам де Пари. Молва говорила, что объятый пламенем великий магистр позвал папу Климента предстать с ним на страшный суд перед богом, он звал также короля Франции, дав ему сроку несколько месяцев.
Папа Климент V умер в апреле, лишь на месяц пережив великого магистра. В конце ноября того же 1314 года Филипп Красивый, которому было всего сорок шесть лет, охотясь в лесах в окрестностях Парижа, упал с коня, и его отнесли замертво во дворец. Половина тела его была парализована, и через несколько дней король скончался. Говорили, что Филипп попался на рога огромного оленя, другие уверяли, что на его лошадь напал гигантский кабан. Последнюю версию принял Данте; кабан символизировал нечистую силу. Некоторые были того мнения, что Филипп Красивый вдруг увидел перед собой в лесу фигуру тамплиера. Воображение всех было потрясено. В народе ширился слух, что сбылось предсказание Жака де Моле, король и папа призваны к ответу на божий суд, тамплиеры осуждены невинно.
Данте лютой ненавистью ненавидел Филиппа. Он обозвал его фальшивомонетчиком. Современникам Данте было известно, что король Франции велел чеканить поддельные монеты, добавляя в них олово и другие недрагоценные металлы (об этом писал и Джованни Виллани). Обличение Филиппа кончается в дантовском «Рае» пророчеством о том, что неправедный король погибнет от кабана:
Так узрят, как над Сеной жизнь скудна,
С тех пор, как стал подделыциком металла
Тот, кто умрет от шкуры кабана.
Во время своих занятий в Сорбонне Данте не раз чувствовал вместе со всей парижской беднотой, что значили «финансовые реформы» короля, вызывавшие страшную дороговизну. «Божественная Комедия» полна упоминаний о папе Клименте V и Филиппе Красивом. Данте их ненавидит и проклинает. Одних осуждений продажного Климента V можно насчитать в поэме Данте шесть. Данте называет его «беззаконным пастырем». Он помог Филиппу Красивому убить и ограбить тамплиеров, он обманул Генриха VII, втайне поддерживая его главного врага Роберта Неаполитанского. В одной из сцен последней песни «Чистилища» мы видим отвратительного гиганта, обнимающего блудницу; в этих аллегорических образах Данте представил тех, кто предательски расправился с тамплиерами, — церковь папы Климента V и короля Франции.
Не следует думать, что тамплиеров сажали в тюрьмы и предавали костру и в других странах. Если такие явления и происходили, то в самом незначительном размере. Короли Испании и Португалии взяли рыцарей ордена под свою защиту, так как они были нужны им для борьбы с мусульманами. В западной Германии большая группа рыцарей Тампля явилась к епископу в полном вооружении во главе с рейнским графом, одним из своих старейшин, и предложила епископу устроить «божий суд», то есть пройти голыми пятками по раскаленным углям, для доказательства правоты, от чего прелат поспешно отказался и, благословив, отпустил их с миром. Все же, так как орден был распущен, тамплиерам пришлось или поступить в другие ордена, как в Испании, или же скрываться.
В Италии, давно оставленной папой, колеблемой войнами и беспорядками, инквизиции удалось отыскать мало тамплиеров. В северной и средней Италии она смогла привлечь к ответу не более восемнадцати рыцарей-храмовников, в то время как в одной Флоренции их насчитывалось до пятидесяти. Наиболее строго отнеслись к рыцарям флорентийские следователи. Венеция, которая имела много дел с орденом, вообще не ответила на призыв папы преследовать тамплиеров. Архиепископ Равенны, человек благочестивых нравов, выслушал нескольких тамплиеров и объявил, что не будет судить всех поголовно, а только виновных, и запретил применять пытки, ибо считал, что они не ведут к познанию истины. Затем после проведенного дознания объявил всех тамплиеров невиновными. После Флоренции самые строгие преследования были в Неаполе, но только в столице королевства, так как из провинции все рыцари ордена успели убежать.
