покинули Кихельконну. Весь маршрут предстояло совершить над территорией, занятой немцами.
В конце маршрута, ближе к Ленинграду, нас обстреляла вражеская зенитка. Снаряд попал в самолёт, разворотил всю плоскость. Была выведена из строя левая группа бензобаков, элероны не действовали, запахло гарью. Началась борьба за живучесть самолёта. Старший лейтенант Новосёлов с великим трудом удерживал самолёт в горизонтальном полёте, рассчитывая перелететь линию фронта и сесть на своей территории. Бензин вылился, моторы заглохли, самолёт беспорядочно плюхнулся в воду. Все получили сильные ушибы.
Тонувший самолёт мы покинули на резиновой шлюпке, которую успели вытащить. Я успел снять пулемёт ШКАС вместе с патронным ящиком, Новосёлов снял второй. На шлюпке мы пробивались к берегу. Гольберг отобрал у нас все документы. Лично я в руки Гольберга отдал комсомольский билет и удостоверение личности. То же сделали все остальные. Я видел, как Гольберг привязал все документы к пулемёту и сбросил всё в воду. Было темно. Мы выбрались на берег, нас окружили фашисты, завязался бой. Фашисты были вооружены автоматами. Новосёлов отстреливался из пулемёта, остальные расстреливали обоймы пистолетов. В этом бою меня ранило в левую ногу. Боль была сильная, я не мог передвигаться. Наша группа с боями отходила на сушу, отдаляясь от меня. Я слышал, как Гольберг кричал:
– Не стреляйте! Не стреляйте!
Перестрелка продолжалась, потом голос Гольберга затих. Мне показалось, что его убили. Огонь и хлопки от выстрелов удалялись от меня. Я не мог пошевелиться от боли. Самое жуткое состояние почувствовал в тот момент, когда понял, что остался один. Пролежал на одном месте до рассвета и весь день. Вечером меня обнаружили фашисты и забрали в коляску мотоцикла.
Вначале меня привезли в лагерь под городом Поповым, местечко Кресты, в 1943 году перевели в концлагерь Радвилишкис в Литве. Из этого лагеря мне удалось бежать и попасть в партизанский отряд района города Шадова (Литва). В августе 1944 года партизанский отряд соединился с частями Советской Армии. Так я остался жить и продолжать служить в Советской Армии, уничтожать фашистов, изгонять их с родной земли.
В 1945 году я узнал о судьбе членов экипажа нашего самолёта. Новосёлов и Репин остались живы, об остальных сведений не поступало. На этом кончаю свой рассказ.
А.Мурашов
«Уважаемый Яков Михайлович!
Пишет Вам Мурашова Тамара Александровна, жена Анатолия Николаевича.
Вашего товарища по оружию Анатолия Николаевича больше нет.
Он умер 14 октября 1986 года. Пошёл в сад ненадолго, а остался навсегда. Я не могла с ним пойти в сад, четыре дня как вышла из больницы, лежала пять недель с сердцем. Он же был болен стенокардией, вероятно не смог достать из костюма нитроглицерин. Сын нашёл его в саду уже холодным.
Я.М.Вьюгин (слева направо) и А.Н. Мурашов.
Встреча ветеранов в 1986 г.
У памятника в Кагуле (Когуле). Памятник открыт 11.10.1969 г. К 25-летию освобождения Сааремаа. До сегодняшнего дня не сохранился.
Нет слов выразить наше горе. Хоть он и готовил меня к этому. И всё же это произошло неожиданно. В этот день его многие видели, он со всеми разговаривал, ходил на завод, был жизнерадостен. Мне сказал, что скоро вернётся, просил приготовить обед. Думала, что он скоро вернётся, и вдруг… это было не вдруг, он десять лет жил на нитроглицерине. Я очень боялась, что не вернётся из Эстонии, где он был с вами на встрече. Он много рассказывал о тех памятных минутах. С тех пор прошло два месяца, как его не стало. Да. Горе моё неизмеримо. Трудно смириться, что его больше нет.
Хоронили Анатолия Николаевича всем заводом. Развитие Лысковского электротехнического завода, его превращение из кустарных мастерских в крупное современное предприятие проходило при его непосредственном и самом активном участии, где он был начальником цехов: прессового, литейного, № 14, начальником производства, а с 1973 года до ухода на пенсию трудился заместителем директора завода. С работы приходил усталым, но довольным и энергичным. Остались в памяти многих его высокие качества, которые проявлялись на протяжении многих лет, простота, скромность, исключительная добросовестность. За внесённый вклад в развитие производства, он был награждён Орденом Трудового Красного Знамени. На пенсии он не терял связи с заводом, проявлял глубокую заинтересованность и обеспокоенность делами предприятия.
Так было написано в некрологе, так вспоминали его друзья и сослуживцы. Всем вам он желал долголетия. Высылаю его фотографию.
До свидания. Будьте здоровы на долгие годы.
С уважением Т. Мурашова
Иван Петрович ДЕНИСОВ, бывший политрук роты, неожиданно получил такое письмо:
«Дорогой Иван Петрович, милый мой политрук, ты жив. Я об этом узнал из книги бывшего Командующего Балтийским флотом адмирала В.Ф.Трибуца «Балтийцы идут в бой». Он там пишет о тебе. Нет слов, чтоб выразить мою радость, я готов немедленно ехать в Ленинград, но прежде решил написать письмо. Звонил Ивану Кочетасову, он тоже очень рад, что ты жив. А ведь мы тебя похоронили в 1943 году»…
Это было письмо от Дмитрия Ивановича БЕЛЯЕВА, который прошёл с боями вместе с Иваном Петровичем самые тревожные дни на Эзеле. Со своим отрядом они пробивались к Ориссааре. Вместе делили горькую участь. Ивану Петровичу сразу вспомнилась добродушная улыбка Беляева, густая чёрная шевелюра, крепкая фигура и по-мужски красивое лицо.
Иван Васильевич КОЧЕТАСОВ был комсоргом в его 24-й батарее.
Через некоторое время пришла телеграмма Ивану Петровичу:
«Встречай тринадцатого поезд 22 вагон 7, Беляев, Кочетасов».
Всю ночь не спал Иван Петрович, сверлила мысль, узнает ли он их. Волнения были напрасны, они узнали друг друга сразу. В крепких объятиях плакали, целовались, радовались. Пассажиры, видя эту встречу, останавливались, а кондуктор объясняла:
– Фронтовики, не виделись тридцать лет!
Так они шли по Невскому, держась друг за друга. Пришли на квартиру. Их встречала добродушная хозяйка, участница обороны Ленинграда, Ада Сергеевна Денисова. За праздничным столом то и дело слышалось:
– А помнишь…. а помнишь!
Почти каждый год они встречались на острове Сааремаа. Возлагали цветы на священную землю, могилы павших товарищей.
Жители острова священно чтут память погибших защитников, содержат могилы в образцовом состоянии, радушно встречают живых ветеранов.
И от пуль невредим и жарой не палим,
Прохожу я по кромке огня.
Видно, мать непомерным страданьем своим
Откупила от смерти меня.
А. Сурнов
О героических сражениях на острове Эзель вспоминает бывший командир батальона 79-го стрелкового полка 3-й стрелковой бригады капитан Андрей Трофимович Захарченко:
«Прошло много лет после жарких
