— Поймите, моя работа требовала жертв!
— И в результате вы потеряли доверие вашего спонсора.
* * *
Всю весну и лето 1900 года Джонсоны уговаривали ученого отправиться с ними на отдых в штат Мэн, но тот был слишком занят попытками наладить отношения с Астором. Не имея возможности продолжать работу, пока не будут решены финансовые вопросы, Тесла, отказавшись от отдыха, предпринимал все новые и новые попытки связаться с супермиллионером.
«24 августа 1900 года.
Любезный полковник Астор,
Я до сих пор вспоминаю, как вы однажды сказали мне, что, если ваши денежные вложения окупятся, вы с радостью поддержите меня в моем начинании. И я искренне, а не из эгоистических побуждений, надеюсь, что с тех пор ваши намерения не изменились. На моем изобретении можно заработать не менее 50 000 000 долларов (осцилляторы, моторы и система освещения). Вам это может показаться преувеличением, но мне кажется, причем вполне искренне, что, наоборот, я недооцениваю их возможности.
Неужели вы что-то имеете против меня? В это трудно поверить, но по-другому я не могу объяснить ваше молчание…»
Еще весной Астор ответил: «…Очень рад был получить ваше письмо и встречусь с вами», однако, сославшись на непредвиденные обстоятельства, от конкретных обязательств уклонился. Также он поступал и в дальнейшем. Тесла продолжал забрасывать его письмами, рассказывал об успехах своих осцилляторов, флуоресцентного освещения и «беспроводного» предприятия, «коммерческая ценность которых при правильном подходе практически неизмерима», однако тот продолжал избегать его.
Джон Астор никогда прямо не высказывал Тесле своего недовольства, но по свидетельству современников он мало сказать был раздосадован — Астор буквально лопался от гнева. Он считал, что его обвели вокруг пальца — вместо того чтобы заняться своими осцилляторами и холодным светом, как изобретатель обещал в 1899 году, тот отправился в Колорадо-Спрингс для проведения каких-то фантастических, за гранью здравого смысла экспериментов. Более того, он даже не поставил в известность своего спонсора, а это было прямым нарушением контракта. Хотя у Астора были средства, однако он не хотел вкладывать деньги в скользкое дело.
В чем-то он был прав.
Здесь невольно вспоминаются восьмидесятые — начало девяностых годов XIX века. Это была золотая пора Никола Теслы, когда он двадцатилетним молокососом дни и ночи трудился на Эдисона и заодно доводил до практического применения свой многофазный двигатель переменного тока. В начале девяностых он выложил на стол Вестингаузу сорок патентов на конкретные изобретения, которые легли в основу нового способа передачи электроэнергии на большие расстояния.
А чем Тесла мог порадовать Астора?
Результатом почти годовой работы в Колорадо-Спрингс оказались три заявки на беспроводную передачу энергии (не осуществленные до сегодняшнего дня. — Прим. авт.) и несколько десятков фотографий, изображавших изобретателя в окружении электрических разрядов. На одной из них, разлетевшейся по всему миру, Тесла сидит в кресле, а над его головой сверкают искусственные молнии. К сожалению, это был фотомонтаж, как, впрочем, и все те сногсшибательные на первый взгляд победы, о которых великий изобретатель рапортовал в непомерно многословной и невразумительной статье, опубликованной в «Сенчури» в июне 1900 года под названием «Проблема увеличения энергии человечества».
Первый вариант статьи поверг в шок даже Луку-Джонсона, лучшего друга изобретателя. Роберт оказался в тупике. Ни он, ни главный редактор не могли позволить себе опубликовать это длинное, противоречивое, абстрактное, философское сочинение, в котором не было ни одного солидного научного доказательства осуществимости проекта! Это могло всерьез повредить репутации журнала. В то же время они не считали себя вправе просто взять и вычеркнуть те части, которые им не нравились, поскольку имели дело с гением и другом, подарившим журналу две талантливые статьи, благотворно повлиявшие на престиж и тираж издания.
Роберт три раза возвращал статью. Он умолял изобретателя «не писать метафизически» и дать «что-нибудь информативное» — простенькое, общеобразовательное, о «телеавтоматах» и беспроводной связи. Джонсон планировал украсить материал изображением лодки с дистанционным управлением, а также фантастическими фотографиями из Колорадо, но у нашего героя, надо понимать, были другие намерения. Он создал опус в двенадцать тысяч слов, в котором с философских позиций, не без намеков на Вивекананду, изложил свои идеи о воспитании сверхчеловека посредством укрепления воли и избавления от желаний, о связи души и божественного начала, о соотношении праны (жизненной силы) и акасы (эфира), эквивалентных Вселенной. И конечно, о силе и материи.
Этот апокалипсический трактат о человеке и роли технологии во всемирной истории, по мнению автора, должен был стать «библией» научно-технического прогресса.
Исследователи и биографы Теслы обычно умалчивают о конкретном содержании этой многозначительной статьи. Чаще всего «Проблема увеличения энергии человечества» преподносится в качестве неопровержимого доказательства несравненного провидческого дара великого изобретателя — вон куда заглядывает наш герой!
В самое это!
Другие, отдавая дань гениальной прозорливости, позволяют себе излить скорбь по поводу равнодушия современников, не пожелавших прислушаться к откровениям Теслы. Только наиболее отважные исследователи, рискующие тронуть «святое», позволяют себе скрытую иронию.
Попробуем осмелеть до предела и трезвыми глазами взглянуть на этот текст, представленный в редакцию журнала сразу после возвращения из Колорадо-Спрингс. Эти страницы обладают несомненными достоинствами в деле сокрытия истины и наведения тени на плетень. Этот опус впечатляет настолько, что становишься в тупик — с кем мы имеем дело — с малограмотным философом или свихнувшимся спасителем человечества? Не в интересах правды, а исключительно в интересах истины автор вынужден процитировать некоторые откровения супергения и «провозвестника новой эры», тем более что это цитирование несомненно поможет прояснить закулисную сторону человеческой комедии, о которой, ссылаясь на грандиозность свершений, обычно предпочитают умалчивать.
Цитаты даются с пояснениями и без всякой иронии. Автор придерживается того мнения, что ирония является чумой нашего времени. Эта как бы «насмешка», а точнее, презрение позволяет повысить собственную значимость, оскорбить любое чувство, высмеять самый благородный порыв. Ирония безжалостна, бесчеловечна, пуста, лишена способности творить. Она превращает человека в надменного скота, считающего допустимым оскорблять невинных, терзать слабых, насмехаться над мудрыми.
