Ознакомительная версия.
22 октября 1991 года вопрос о реорганизации органов ГБ рассматривался главами государств и президентом СССР на заседании Госсовета.
Дело было в Кремле. На третьем этаже. Там, где не так давно заседало политбюро ЦК КПСС.
Я подготовил на Госсовет короткий доклад, в котором рассказал, что собой представлял КГБ, чем он должен был заниматься, насколько неэффективна и небезопасна для государства его работа.
Доложил о направлениях реформы КГБ и что уже в этом направлении сделано.
Доклад, как говорится, выслушан был с большим интересом, но обсуждение не было слишком бурным. Заготовленные резкие возражения белорусского лидера С. Шушкевича против передачи в армию военной контрразведки повисли в воздухе, так как я сам снял это предложение. Б.Н. Ельцин позицию поддержал. Кроме того, он был, пожалуй, больше других в курсе, так как я несколько раз информировал его о предлагаемых изменениях и просил поговорить с комиссией Степашина, которая в какой-то момент попала под влияние политиков, желавших немедленно забрать в Россию все, что было «союзным».
Некоторую неясность и споры вызвала формулировка «объединенное командование погранвойск», но вопрос в конце концов прошел.
По итогам обсуждения было принято постановление № ГС-8, которое явилось первым крупным шагом к ликвидации КГБ СССР.
В тот период в прессе начались разговоры о том, что якобы Госсовет, пойдя на поводу у президента СССР, специально рассмотрел вопрос о реформе органов госбезопасности за несколько дней до завершения работы Государственной комиссии Степашина, чтобы принять решения, противоречащие рекомендациям этой комиссии. Президент СССР здесь был совершенно ни при чем. Как я уже говорил, противоречия были не в сути, а в той «новой» политической линии, которая в конечном счете пробила себе дорогу, ликвидировав СССР со всеми его институтами. Со Степашиным и большинством членов комиссии у нас было полное совпадение позиций по основным направлениям реформирования спецслужб: и в том, что касалось принципов, и в конкретных аспектах структурной реорганизации. В этих условиях затягивать решение об упразднении КГБ до следующего заседания Госсовета значило просто продлевать агонию старого комитета, не давая новым структурам безопасности обрести официальный статус.
Хотя это решение Госсовета с точки зрения правовых норм требовало еще подтверждения Верховным Советом Союза, в своей практической деятельности мы с этого момента стали исходить из новых реалий. Вскоре последовали указы президента СССР о назначении Примакова директором Центральной службы разведки (ЦСР), Калиниченко – председателем Комитета по охране государственной границы (КОГГ), меня – руководителем Межреспубликанской службы безопасности (МСБ).
С этого момента формально вопросы внешней разведки и охраны границ к моей компетенции не относились. Моя основная работа заключалась в создании дееспособной МСБ, которая по своим задачам и функциям, пожалуй, ближе всего сравнима с Федеральным бюро расследований США. Велась разработка структуры организации, подготовка положения о МСБ, налаживание координации между всеми службами безопасности.
Временное положение о Межреспубликанской службе безопасности, которое должно было заложить правовой фундамент под нашу деятельность, было утверждено указом президента СССР от 28 ноября 1991 года. МСБ руководствовалась в своей деятельности законодательными и другими нормативными актами республик и Союза ССР (если акты не опротестованы республиками), а также собственно Временным положением. МСБ подчинялась 2 непосредственно президенту СССР, а контроль над ее деятельностью был возложен на Верховный Совет СССР, Государственный Совет СССР. В компетенцию Межреспубликанской службы безопасности входила, прежде всего, выработка «общих принципов в деятельности органов безопасности республик и координация их деятельности в целях наиболее эффективного использования имеющихся возможностей в интересах безопасности Союза и республик».
Из множества возлагавшихся на МСБ функций я выделил бы, в качестве приоритетных, следующие.
Проведение согласованной с органами безопасности республик контрразведывательной работы по предотвращению и пресечению деятельности специальных служб иностранных государств и зарубежных организаций, наносящих ущерб безопасности Союза и республик.
Что такая деятельность продолжалась, я думаю, ни у кого сомнений нет и не было. В октябре в одном из своих выступлений президент США Джордж Буш заявил: «Успех в борьбе против коммунизма не означает, что работа ЦРУ завершена. Мы можем и должны найти лучшее применение для ресурсов, которые требовались для проникновения в советские секреты. Мы не собираемся ликвидировать наши разведывательные возможности, создать которые нам стоило столько трудов. Однако мы должны приспособить их к новым реальностям». Ослабления активности спецслужб других стран на территории Советского Союза также не было замечено. Более того, у некоторых из них она даже возросла и все чаще проявлялась в деликатных предложениях нашим соотечественникам об оказании им помощи при каких-либо финансовых затруднениях.
Но, как и американцам, нам предстояло тоже приспособиться к новым реальностям. Мы уходили от «расширенного» понимания контрразведывательной работы, которая ранее заключалась чуть ли не в поголовном контроле над всеми иностранцами и знакомыми с ними советскими гражданами.
Слишком большие перемены произошли в мире, во внешней и внутренней политике нашей страны, чтобы продолжать проповедовать такой подход к организации контрразведки.
Кроме того, исходя из реальной ситуации в стране я считал важным использовать профессионализм и оперативные возможности Второго главка для борьбы с организованной преступностью, прежде всего – международного характера. Контрабанда, валюта, терроризм, наркотики, коррупция.
Перед органами военной контрразведки ставились задачи обеспечения не только внешней безопасности Вооруженных сил, понимая под этим контрразведку в ее традиционном смысле, но и внутренней – ограждения армии от организованной преступности, терроризма, хищения и торговли оружием.
Таким образом, в один ряд с традиционной «ловлей шпионов» становилась вторая задача – опасными формами организованной преступности.
Актуальность этой задачи очевидна. Организованная преступность в условиях политической и экономической нестабильности в стране беспрецедентно возросла, создавая реальную угрозу безопасности не только граждан, но и всего общества, государственности как таковой. В этих конкретных условиях я отошел от своего старого предложения объединения КГБ и МВД, считая, что сегодня монополизм был бы опасен. Кроме того, надо на чем-то остановиться. Нельзя держать спецслужбы в состоянии непрерывной реорганизации. В конце концов, успех дела решают не структурные построения.
Ознакомительная версия.
