В конце декабря командиров корпусов и дивизий под строгим секретом ориентировали в армии, что общее наступление начнется не раньше третьей декады января. В этот минимальный срок и старались закончить боевое сколачивание пополненных подразделений. И вот новое указание: все, что предполагалось сделать к 20 января, необходимо успеть к 14 января. Войска должны перейти в наступление на 5–6 дней раньше намеченного срока. Таково категорическое требование Верховного Главнокомандования.
— Придется поднажать. Время не ждет, — сказал командарм. — И еще одно. О переносе срока наступления никому ни слова. Строжайший секрет. Самый строжайший!
В тот же час Батов приказал срочно вызвать на КП комкора Алексеева. И пока его ждали, командующий рассказал о военно-политических событиях и плане наступательной операции под кодовым названием «Висла».
Дело оказалось в том, что немецко-фашистские войска, воспользовавшись временным затишьем на советско-германском фронте, нанесли в Арденнах мощный удар по союзным англо-американским войскам и значительно потеснили их.
В связи с этим Черчилль обратился к Сталину с просьбой ускорить наступление на восточном фронте с целью отвлечения противника от Арденн. Верховный это предложение принял.
— Наступление на гитлеровскую Германию, — сказал генерал Батов, — одновременно начнут пять фронтов. Главная задача наступательной операции — разгромить группировку противника на территории Польши и выйти на Одер. Вместе с тем отсечь и разгромить силы врага в Восточной Пруссии.
Войскам 65-й армии, переданным в состав 2-го Белорусского фронта, предстояло принять непосредственное участие в разгроме и уничтожении восточно-померанской группировки. В полосе армии оно начнется одновременно с двух наревских плацдармов — сероцкого и пултусского. Соединившись в Нове-Място, армия во взаимодействии с соседями окружает и уничтожает противника, а в дальнейшем развивает наступление на Плоньск.
Генерал Д. Ф. Алексеев приехал с начальником штаба корпуса полковником Н. М. Горбиным. В тот же час мы все четверо отправились на предварительную рекогносцировку местности. Позиции противника находились в каких-нибудь 250–300 метрах от передовых траншей и хорошо просматривались. Павел Иванович в течение нескольких минут внимательно изучал вражескую оборону на участке будущего прорыва, что-то записывал в блокнот. А когда прошли по траншеям вдоль всего оборонительного участка дивизии, объявил:
— Итак, решено. Начнем отсюда. Две дивизии вашего корпуса пойдут в первом эшелоне, одна — во втором. Какие и где, определите сами.
Отдав генералу Алексееву распоряжение — представить свои соображения о плане прорыва, командарм уехал, а комкор и я еще некоторое время провели на передовой, уточняя возможности развития будущего боя.
По возвращении на КП комкор сказал:
— Окончательное решение получите завтра-послезавтра, но, по всей вероятности, в первом эшелоне будут ваша дивизия и сто девяносто третья. Гвардейцы сорок четвертой двинутся во втором.
В ночь на 8 января дивизия получила боевой приказ ком-кора. В нем точно определялись участки прорыва и основные направления наступления. Полкам нашей дивизии, как и соседям, предстояло наступать на очень узких участках, не превышавших двух километров по фронту. Радовало и то, что стрелковым частям обеспечивалась сильнейшая огневая и танковая поддержка. По всему чувствовалось — удар по врагу будет мощным и, как говорится, беспроигрышным. До личного состава боевая задача не доводилась. Сделать это предусматривалось в последний момент перед боем.
Неожиданно вновь ударили морозы — злющие, под стать сибирским. Но, несмотря на это, дивизия активно готовилась к наступлению. Нерешенным оставался вопрос о разминировании переднего края — своего и противника. Особенно беспокоило то, что мины намертво вмерзли в грунт. Это затрудняло работу саперов, замедляло разминирование. На извлечение каждой мины требовалось втрое, а то и вчетверо больше времени, чем в обычных условиях. Возникла необходимость срочно предпринять какие-то радикальные меры по ускорению разминирования. Командир саперного батальона капитан Н. А. Боровой предложил делать проходы выдвижными удлиненными зарядами. Этот способ ускорял разминирование, делал его менее опасным, однако сопровождался сильными взрывами, которые неминуемо приоткрыли бы врагу тайну подготовки к наступлению. Поэтому было решено начать разминирование с началом артиллерийской подготовки, которая была рассчитана на полтора часа.
В ночь на 14 января с группой ведущих офицеров штаба я выехал на НП, расположенный на опушке леса вблизи деревни Пискарня-Дужа. На переднем крае под покровом темноты всюду шли последние приготовления к бою. Дивизионные и полковые истребители танков бесшумно выкатывали свои пушки в боевые порядки пехоты. Тягачи и грузовики подвозили к переднему краю на заранее определенные позиции тяжелые орудия и гвардейские минометы. За болотом, через которое была проложена надежная деревянная дорога, сосредоточивались тяжелые танки типа ИС, а также оснащенные противоминными тралами тридцатьчетверки.
Близилось утро, серое, пасмурное. Все вокруг заволокло густым туманом. Видимость не превышала двухсот метров. Туман создал дополнительные, непредвиденные трудности в управлении войсками, но все уже было готово к наступлению.
За три часа до начала атаки до всех бойцов, командиров и политработников был доведен боевой приказ. Одновременно в подразделениях зачитывалось Обращение Военного совета фронта, в котором впервые за время войны официально был провозглашен призыв «Вперед, на Берлин!». Кое-где состоялись предбоевые митинги.
Противник уже привык к тому, что русские, как правило, начинали наступление с рассветом или рано утром, и в эти часы был особенно бдительным. На этот же раз командующий фронтом Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский решил начинать наступление ближе к полудню.
Ровно в 12.00 14 января 1945 года началась артподготовка. Прогремел первый мощный залп, за ним второй, третий… и вскоре все слилось в единый оглушающий гул. С первыми залпами саперы приступили к своей опасной работе на минных полях. И надо сказать, они отлично справились со своей задачей. Проходы для пехоты и танков были проделаны в срок. При этом особо отличился саперный взвод во главе с младшим лейтенантом В. М. Коваленко, ветераном дивизии, выросшим на фронте от бойца до офицера.
Я прильнул к окулярам стереотрубы, чтобы сквозь туман увидеть взрывы на переднем крае обороны противника, и в этот момент взрыв огромной силы разворотил угол блиндажа НП. Взрывной волной меня бросило на землю. К счастью, все обошлось лишь небольшой контузией. В полной сохранности остался узел связи. Получил ранение и вышел из строя лишь начальник оперативного отделения штаба подполковник В. П. Оськин.
