Ознакомительная версия.
8 июня начальник Генерального штаба сообщил австро-венгерскому главному командованию, что германское командование готово помочь в рамках только что изложенных соображений. Наиболее насущной рисовалась задача приостановить русскую ударную группу в районе Луцка, так как ею могли быть охвачены еще державшиеся на месте части 1-й и 2-й австро-венгерских армий. Менее грозным в этот момент казалось продвижение русских в Буковине. Оно в горах само по себе должно было принять более медленный темп.
Вследствие этого в ближайшее время четыре-пять германских дивизий – из них по одной с фронтов принца Леопольда и Гинденбурга, три с Западного фронта – с некоторыми наиболее сохранившимися австро-венгерскими частями должны были сосредоточиться под начальство генерала от инфантерии Линзингена[201] (начальником его штаба теперь был полковник Хелль), в районе Ковеля, чтобы повести наступление в общем направлении на юго-восток. Необходимая согласованность действий с 1-й австро-венгерской армией обеспечивалась включением ее также во фронт Линзингена. Затем выставлено было требование, чтобы в будущем немецкому командованию, помимо оперативного руководства, была предоставлена возможность полного ознакомления с внутренней обстановкой подчиненных им австро-венгерских частей.[202] Австро-венгерское главное командование до сих пор постоянно отклоняло заключавшееся в этих мероприятиях расширение немецких командирских привилегий, с проникновением их в область чисто австро-венгерского начальствования. Оно возражало, что этим будет подорван его престиж в собственной армии и что немецкие начальники, недостаточно знакомые с самобытным состоянием дел двойственной монархии, не сумеют лучше использовать войска, а с местными властями и населением возникнут крупные трения. С немецкой стороны этим возражениям отдавали должное. Без сомнения, в известной степени они имели свое основание. Однако факты, которые теперь сделались известными в связи с поведением союзников во время подготовки своей итальянской авантюры (Extratour), с военной точки зрения в дальнейшем не допускали подобной щепетильности. Как оказалось, Галицийский фронт не только был ослаблен в пользу итальянского снятием с первого сил, но и его способность сопротивления была ослаблена ниже всяких пределов тем, что было взято много артиллерии, значение которой для малоустойчивых частей известно, и еще тем, что значительная часть надежных элементов или была обменена, или качественно понижена придачей ненадежного пополнения. Разгром отсюда был понятен. Такие приемы не должны были повторяться. Чтобы их предупредить, начальник Генерального штаба потребовал второй гарантии – объединения фронта между Припятью и Днестром под начальством генерал-фельдмаршала фон Макензена. Предоставление полной мощи одному частному начальнику в тех размерах, как это намечалось по отношению к фельдмаршалу, вызывало, конечно, некоторые возражения с точки зрения единства военного руководства. Но все же, принимая в соображение требование обстановки и личность фельдмаршала, полагали возможным не считаться с ними. Однако австро-венгерское верховное командование решительно восстало против этой мысли, причем оно подчеркивало, что, при проведении ее при существующей военной обстановке, должно получиться diminutio capitis[203] для главного командования, а это подействовало бы вредно. Так как против такого утверждения в данный момент выставить было нечего и, кроме того, к северу от Днестра только 2-я австро-венгерская армия не находилась еще под немецким влиянием, от призвания генерал-фельдмаршала временно пришлось отказаться. По этим же причинам в конце июня также не удалось осуществить тогда уже намечавшееся аналогичное применение генерал-фельдмаршала фон Гинденбурга. Зато германский генерал фон Сект в качестве начальника штаба вступил в 7-ю австро-венгерскую армию, располагавшуюся южнее Днестра до румынской границы. Наконец, австро-венгерское главное командование взяло на себя обязательство не приводить в исполнение никаких более важных оперативных решений без предварительного соглашения с германским верховным командованием.
Тот размах, столь необычный для русских войск, с которым они повели наступление в первые дни, скоро ослабел. Где против них оказывались немецкие или хорошо сохранившиеся австро-венгерские части, там наступала полная задержка. Отсутствие на месте достаточных резервов у русских в этом случае за себя отомстило.[204] И только когда вражеское командование само также разобралось в поразительном размахе успеха, оно быстро распорядилось переброской войск из масс, нагроможденных перед фронтом Гинденбурга. К началу атак фронта Линзингена 16 июня, которые повелись в охватывающем порядке от Ковеля, Владимира-Волынского и Горохова, противник в районе Луцка прошел вперед около двух переходов за Стырь. Дальше здесь он не мог прочно подвинуться вперед ни на вершок, хотя он, не щадя человеческих жертв, вновь и вновь бросал на союзные линии свои мало-помалу подходящие подкрепления.
Наоборот, в некоторых пунктах удалось значительно потеснить его назад, правда, только после тяжких боев во второй половине июня месяца и притом после получения дальнейших немецких подкреплений. Последние по большей части вновь были взяты с запада, так как об ослаблении русского фронта против Гинденбурга в размере, отвечающем действительности, стало известно только позднее. Фронт принца Леопольда был не в состоянии дать еще сил. Принадлежащая ему арм. группа генерала-полковника фон Войрша в районе восточнее Барановичей сама в средине июня была атакована более чем в пять раз превосходными силами. Хотя она блестяще отбила противника, однако положительно надо было ожидать, что последний в ближайшее время вновь возобновит свои попытки прервать наиболее короткую связь позади немецкого фронта, захватив Барановичский узел. До конца месяца на этот узкий фронт он притянул с севера не менее тринадцати дивизий, то есть силу лишь на одну дивизию меньше тех резервов, которые он одновременно подтянул с участка перед фронтом Гинденбурга на фронт, в пять – шесть раз более широкий, – к югу от Припяти.
В подобном же состоянии, как и Войрш, к концу июня находилась в ожидании большой атаки слабо занятая позиция левого крыла фронта Леопольда на Стыри ниже Колки. Русские, по-видимому, поняли невозможность дальнейшего продвижения в районе Луцка. Они собирались стянуть ударные группы против участка Стыри и северного крыла 2-й австро-венгерской армии. Хотя эта армия в течение июньских боев и очистила свои позиции на Икве, но уже на линии Залосьце – Вербен она вновь закрепилась и держалась на ней упорно.
Ознакомительная версия.
