Алексей Орлов - Афганский дневник пехотного лейтенанта. «Окопная правда» войны

БРМ разведывательной роты после подрыва

В Кишим пришли, когда уже стемнело. И вот по прибытии взвыл, взмолился солдат, что никогда не будет больше бегать, подставлять своих товарищей, и выглядело это достаточно искренне, проведенная политико-воспитательная работа дала свой результат.

Стоим в Кишиме, ждем погоды. Наша задача оказать помощь недавно перешедшему на сторону «народной» власти главарю одной из банд Пахлавану. В отместку за измену у него вырезали семью. Пахлаван попросил у нас помощи, мы, конечно же, откликнулись. А ведь в августе 1980 года он уничтожил кундузский разведбат.

Чтобы ввести противника в заблуждение, второй батальон уходит из Кишима якобы в полк. Дошли до Третьего моста, остановились на ночлег. Готовимся к завтрашней операции.

С утра, еще в темноте, рванули в Кишим. Но после слияния рек снова подрывается БМР, хорошо взрыв произошел под уцелевшим правым тралом. Механика снова выкинуло, снова контужен и снова садится за рычаги. Какой молодец! Настоящий герой! Думаю, орден Красной Звезды как минимум заслуживает. Движение замедлилось, саперы проверяют каждый сантиметр. Комбат исходит на говно, но командир саперной роты Рыженков Сергей реагирует спокойно, предлагает комбату пойти впереди колонны на своей БМП. Опасный участок, протяженностью около двух километров, прошли часа за три. Не останавливаясь, проскочили Кишим. Разведка и восьмая рота уже перекрыли выход из ущелья с юга, мы окружаем и блокируем кишлаки Намазга и Кангурчи. По кишлакам работают вертолеты, артиллерия, танки, БМП. После примерно тридцатиминутного огневого налета пахлаванцы пошли на прочесывание.

Когда все закончилось и выстраивали колонну для отхода, к нам подъехала группа всадников, человек двадцать. Картина, достойная кисти художника, все перепоясаны пулеметными лентами, пулеметчики держат ПК поперек седел, особенно красиво смотрелся гранатометчик, слева, справа в переметных сумах торчат гранаты с присоединенными стартовыми зарядами, гранатомет с вставленной гранатой в положение «за спину». Впереди на белом коне перепоясанный крест-накрест кожаными патронташами с магазинами «АКМ» крепыш лет тридцати пяти-сорока – это Пахлаван.

У них группа пленных, человек пятнадцать-двадцать, в основном седобородые старейшины. Через переводчика спросили, что он с ними будет делать. Показав характерный жест, ребром ладони по шее, ответил: «Резать». Такие вот у них суровые законы кровной мести. К вечеру вернулись в Кишим.

Вышли в полк, движемся медленно, работают саперы, особенно тщательно проверялся участок у слияния. Пришли на Третий мост, ночуем.

Дошли до Артынджалау. В пути чем-то провинился экипаж танка командира батальона. Провинившиеся выстроились в трех метрах от танка, как положено по Строевому уставу. Комбат, капитан Кошелев, за рычагами, колонна трогается, экипаж бежит впереди танка. Колонна останавливается, встают и танкисты, и так километра три-четыре. Очень хорошая методика – не доходит через голову, дойдет через ноги.

В полк пришли уже в темноте, без происшествий, если не считать того, что на одном из серпантинов перед Каракамаром, где дорога делает крутой поворот, более чем на девяносто градусов, механик-водитель разведроты не справился с управлением; и БМП почти по отвесному склону высотой около сорока метров слетела вниз, экипаж выпрыгнул, но, что удивительно, в десанте спал солдат, слетел вместе с машиной – и даже ни царапины. БМП тоже ничего, пришла своим ходом, песчаный берег Кокчи помог, наверное, песчаная подушка смягчила удар.

В полку новый старший помощник начальника штаба – начальник отдела кадров майор Мачок. Небольшого росточка, бушлат ниже колен. А старый начальник отдела кадров майор Палий, один из самых «героических» офицеров, тихо и незаметно убыл по замене. Ордена Красной Звезды, За службу Родине и медаль «За отвагу» украсили его грудь, по всей видимости, проявил невиданные мужество и героизм в боях с бумажками. Ни в пехоте, ни в разведке ни у кого нет подобного иконостаса. Как в армии и округе утверждаются подобные представления? Ведь в них указывается должность представляемого к награждению. Что можно написать в наградном листе на начальника отдела кадров? У нас есть еще помощник начальника штаба по строевой части капитан Лизунов, награжденный медалью «За боевые заслуги» и орденом Красной Звезды. Ни совести, ни чести нет у подобных людей.

Зато многие боевые офицеры не имеют наград. Кто воюет, тот водку пьет, может послать начальника любого ранга далеко-далеко, обладая обостренным чувством собственного достоинства. Здесь, в полку, эти офицеры пользуются непререкаемым авторитетом и уважением. А заменятся в Советский Союз? Что ответить на вопросы, где был и что делал? Такая вот ужасная несправедливость.

В обеденный перерыв Сергей Рябов буквально ворвался в модуль. Скорей беги в магазин, «Огни Москвы» привезли, по три флакона в руки дают. Ничего не переспрашивая, помчался в магазин. Мне три штуки одеколона. Продавщица посмотрела укоризненно, мол, и ты, молодой, туда же. Принес, поставил на тумбочку. Вот, пожалуйста. Сергей сразу наливает в кружку и протягивает мне. Решил попробовать, мне хотелось все испытать. Такая гадость, едва проглотил, и полдня цветочный букет чувствовался во рту. «Ежик» же спокойно допил весь оставшийся одеколон и был очень доволен.

Большая часть ноября и половина декабря прошли в походах. БМП стала для меня родным домом, основную часть времени провожу в ней. Привык, даже уютно кажется, особенно в дождь или снегопад. Ящики с патронами укладываются на уровне скамейки для десанта, сверху укладывается матрац, потом спальник, получается почти двуспальная кровать. Мягко, тепло, приятно – красота.

Конец ноября – декабрь довольно часто идут снегопады. Но снег больше суток не держится, выпадает, тут же тает, такая особенная здесь зима. Не особенно приятно выходить куда-то в такую погоду. Но в колонне, которая движется только в светлое время, а темнеет рано, можно проспать двенадцать часов в сутки, можно книги читать, включив дежурное освещение, в тепле и уюте. В полку на это времени нет. Из-за снегопадов часто нелетная погода, а значит, нет писем. Без вестей из дома тоскливо.

Виталий Глушаков убыл в отпуск, за себя оставил замполита, чем, сам того не подозревая, обидел меня. Но Володя Яковлев служит уже полтора года, а я всего лишь три месяца, это и послужило определяющим фактором.

Прибыл заменщик командиру четвертой роты капитану Раимжанову, старший лейтенант Пухов Григорий, из Среднеазиатского военного округа.

Дали команду подготовить от роты три группы по десять человек для участия в тактическом воздушном десанте. Где? Когда? Пока никто не говорит. Молодых не берем, но очень уж просится один, Кошелев Жора, решил взять, посмотреть, подобные порывы приветствую.

Вся неделя прошла в напряжении. Каждый день собирались на операцию, но что-то все не складывалось, и только сегодня получена команда. Наш батальон с разведывательной ротой выдвинулся в шесть утра на аэродром. Загрузились по десять человек в вертолет, взлетаем, командует десантом начальник штаба полка майор Рябшев. Я лечу в «Антилопе Гну», о чем гласит красивая надпись на борту «восьмерки», так экипаж любовно называет свою машину. Второй батальон блокирует кишлак Самарканди, разведрота – Дарайи-Кази. Вертолеты зависают в 1,5–2 м от земли, быстро выпрыгиваем и разбегаемся, занимая высоты над кишлаком. Назначенные группы пошли на прочесывание.

Наш десант был полной неожиданностью для противника, никакого сопротивления, но кое-кто начал уходить. Примерно в 1,5 км прямо передо мной, через ущелье, обнаружил быстро уходящую группу, трое на лошадях, двое на ишаках. Сам лег за ПК и с третьей очереди завалил одного, вместе с конем рухнул в ущелье, первый лично убитый дух. Остальные скрылись за обратными скатами. Вертолеты кружат над кишлаком, и вдруг пара «восьмерок» заходит на боевой курс и открывает огонь, хорошо из пулеметов, по группе моего взвода. Они попадали, рядом, буквально в сантиметрах, град пуль. Подумал – ну, все. Нет, вскочили и укрылись в близлежащем домике. Вертушки на второй круг заходят, а связи с ними нет, у меня радиостанция Р-148, диапазоны не совпадают, «Ромашка», для связи с «Ми-8» только у командира батальона. Вертолеты бьют НУРСами, море разрывов. Передаю комбату, что вертолетчики работают по своим, больше не заходят. Но у меня один солдат, рядовой Алиев, тяжело ранен. Вынесли его на высоту, загрузили в присевший вертолет, отматерили летунов, отправили. Закончили прочесывание кишлака, найден склад оружия и боеприпасов. Подошла броня из Кишима. При отходе майор Рябшев кричит: «Уничтожай матбазу!» Сам открыл огонь из СВД, он всегда с ней ходил, зажигательными по копнам соломы, которые размещались на крышах домов. Бойцам в радость, полетели трассеры из всех видов оружия, кишлак запылал. Я лично так и не понял – для чего? Прибыли в Кишим, подсчитали трофеи: два ДШК, РПД, полтора десятка БУРов, три СКС и даже несколько мелкашек ТОЗ-8, шесть противотанковых итальянских мин, боеприпасы. Сфотографировались на память.