Потом Вдовин откуда-то добыл синтезатор по имени Ensonic TC-12. Музицирование было несколько ебанутое. Но через какое-то время Серега вдруг сочинил штук пять совершенно иных песен, всякие «Лели», «Айседоры», и мы начали их репетировать. Репетировали в куче разных мест, на Пушкинской, где-то в подвале группы по имени «Наташа», почему-то мы у них на точке репетировали. Я в тот момент жил с девушкой по имени Александра, жил на Черной речке, в двухэтажном домике, и у меня был собственный подвал, я снимал это дело, ну и я купил пару пультов микшерских, школьные приятели помогли мне их спаять. Купил три гитары — а я тогда рисовал вывески, как и все архитекторы, чтобы каких-то денег заработать. Ну мы и писали. Эти пленки в принципе есть, если поискать, на бобинах. Помню, была песня «мыться-купаться и в жопу ебаться». Пели и Серега, и Вдовин. Потом мы какое-то время репетировали на «Техноложке», я там договорился в конторе с какими-то местными сторожами. На самом деле мы не столько репетировали, сколько играли в бильярд.
13 января 1997 года случился первый концерт под маркой «Ленинград». Собственно, это день рождения группы. Игорь на гитаре, Андромедыч в каких-то лосинах на аккордеоне, Серега на басу, я играл на гитаре и местами ручки крутил на пульте. Первый концерт был в клубе «Арт-клиника», причем вместе с «Ленинградом» был Трахтенберг, который тогда только начинал, пел какие-то частушки. Потом я уехал учиться на полгода в Италию.
Приезжаю обратно, а «Ленинград» уже пиздец какая крутая группа. Собирает аж целый клуб по имени «Грибоедов»!
Сергей Шнуров
«Грибоедов» — это первый нано-рок-клуб. Еще Путина не было, а «нано» уже присутствовало. Реальное точечное место, где кипела по-настоящему творческая жизнь, внутренняя, подпольная. Там происходили удивительные вещи. Печатался журнал «Памперс». Не было этой темы, как сейчас у нас, в смысле «пойдем-побухаем». В «Грибоедове» можно было даже трезвым находиться. Это была победа клубного движения над алкоголизмом и рок-н-роллом.
Паша Павлик
Светку, шнуровскую жену, я знал очень давно — мы познакомились на почве группы «Пепси», которой она тогда занималась. Потом она с ними рассталась — сказала мне, что появились отличные новые мальчики, самая модная группа на свете. Я их услышал первый раз в Питере в «Молоке», ну и втянулся. Шнурова на концертах тогда вообще не было видно — я по крайней мере его среди музыкантов не различал. А узнал я его через рассказики. Они мне опять-таки через Светку попали — был такой в Питере журнал «Памперс», он туда писал всякие статейки, и я его больше понял через литературную деятельность.
Денис Рубин
В «Грибоедове» был смешной литературный вечер Шнурова. Он тогда сделал две книжки маленькие. Шнур читал стихи, а Ромеро стучал на ложках.
Сергей Шнуров
Тема очень простая. Я играл на басу. Вернее, не играл на басу. Я придумал «Ленинград», собрал какое-то количество людей. Стали играть. Планировалось, что петь буду я. Мы нашли басиста. И тут выяснилось, что современные басисты, вся наша школа петербургского и российского баса, не могут играть элементарные джазовые риффы или простые туц-туц-тутутуту-туц-туц. Тогда же вся наша питерская приандеграундная сцена делала жесткий хардкор. Басисты, короче, перевелись, и мне пришлось взять в руки бас. А в те времена я не умел одновременно играть на басу и петь. Потому что, по идее, я играл всегда на гитаре.
Алексей «Микшер» Калинин
Я к тому времени вообще ничего не делал, «Нож для фрау Мюллер» развалился, с Гитаркиным невозможно было реанимировать проект, играть мне в принципе хотелось, но было элементарно негде. В местной музыке была пересменка — «TaMtAm» к тому времени уже закончился. Мой знакомый Дракула сказал, что он-де играет блатную музыку в группе под названием «Ленинград». Ко мне в гости, я жил тогда на Фонтанке, пришли Вдовин и Шнуров, показали песни какие-то. Я обрадовался. А потом мне сказали: слушай, у нас появился человек, который играет на большом барабане, ты не мог бы на чем-нибудь другом играть, не на установке? А мне было реально все равно. К тому времени я уже немножко играл блатную музыку, только это был нью-орлеанский стиль, стомповый, старых времен, еще до свинга. И первый концерт я сыграл на бонгах, что само по себе стебалово. Мы репетировали на Пушкинской, я зашел в подъезд к знакомой, гляжу, прямо у ее двери на подоконнике стоит стиральная доска. Я купил для нее звучок, Пузо помог мне его прикрутить. Ну и я стал играть на этой доске. Потом я подумал, что хорошо бы, конечно, рога на нее надеть, чтобы она помощнее выглядела. И Пузо откуда-то привез мне коровьи рога. Она до сих пор жива, эта доска. Я перманентно на ней что-то делаю. На студии у Дэнса.
Андрей «Андромедыч» Антоненко
С музыкантами у нас было все нормально за исключением барабанщика.
До прихода Микшера барабанщики в группе «Ленинград» менялись раз в месяц. Помню, был такой персонаж Андрей по прозвищу Маззи. Усатый, в кожаной куртке, настоящий гопник из Купчино. На репетиции он неизменно приводил друзей и пол-литра водки, которую они минут за сорок и приговаривали. Коронный его номер был, когда он выходил и играл на ложках в песне «Дороги на Москву». Вообще, много было смешных музыкантов. Был такой Джон, он играл на паркете, то есть на ксилофоне. На концертах для подзвучки ксилофона он брал два микрофона, микрофонов всегда не хватало — ну, молодая группа, кто тебе даст микрофоны? Для вокала максимум. Сначала приходил Микшер, отбирал у него, потом дудки, в результате он играл без подзвучки, и слышно его было только в перерывах между песнями.
Сергей Шнуров
Микшер сказал, что играть на барабанах не хочет, он хотел на всяких бонгах, трещотках. А вообще с нами периодически играли реально великие барабанщики. Например, Петя Трощенков с нами играл на втором или на третьем концерте. Передник, великий барабанщик, но алкаш, тоже участвовал.
Александр «Пузо» Попов
Я брал с собой в Москву на гастроли пятьдесят или сто долларов, тогда это были вполне себе деньги. Из всей группы деньги при себе имели только я и Серега, поскольку мы, помимо «Ленинграда», еще и работали. Он на радио «Модерн» неплохо зарабатывал. Привезенные деньги мы пропивали, то, что получали за концерт, пропивали тоже и возвращались в Питер уже абсолютно пустые. То есть концерты были скорее в минус. Вот такая была материальная составляющая.
