Структура Отдела контрразведки «Смерш» НКВД СССР:
начальник;
два заместителя начальника отдела;
секретариат;
спецгруппа;
группа оперативного учета;
1-е отделение — агентурно-оперативная работа по центральным направлениям войск НКВД СССР;
2-е отделение — руководство агентурно-оперативной работы отделов «Смерш» и охране войскового тыла фронтов;
3-е отделение — руководство агентурно-оперативной работой отделов «Смерш» в пограничных войсках НКВД;
4-е отделение — руководство агентурно-оперативной работой отделов «Смерш» во внутренних войсках, железнодорожных, промышленных, конвойных войсках НКВД и МПВО;
5-е отделение — следственное;
6-е отделение — организационно-мобилизационное[20].
Глава 3
Особистами не рождаются
Когда современные журналисты и историки критикуют работу военных контрразведчиков в годы Великой Отечественной войны, указывая на их слабую юридическую и оперативную подготовку, то авторы забывают или просто не знают один важный факт. Большинство кадровых «особистов», которые окончили специализированные учебные заведения до начала Великой Отечественной войны и в течение нескольких лет служили в Красной Армии, погибли в первые месяцы войны, отступая с боями вместе с войсками в глубь страны. В результате появилось много вакантных мест. С другой стороны, спешно формировались новые войсковые части и соединения и там тоже требовались военные контрразведчики.
Согласно разработанным до войны мобилизационным планам потребности военной контрразведки планировалось удовлетворить за счет призыва на военную службу сотрудников органов госбезопасности. Советская военная доктрина предусматривала, что после серии приграничных сражений Красная Армия будет воевать на территории страны-агрессора. Поэтому основная задача военной контрразведки — участие в «зачистке» тыла наступающей Красной Армии. Как это и происходило в 1944–1945 годах.
В реальности все произошло по-другому. Стремительно отступающая и несущая огромные потери Красная Армия, огромное количество агентов противника в прифронтовой полосе. Причем не только переброшенных через линию фронта, но и инициативников, которые активно готовились к встрече «новых хозяев». Мобилизованных в действующую армию чекистов не хватало, и тогда в органы военной контрразведки начали набирать тех, кто до этого не служил в правоохранительных органах и не имел юридического образования. Порой обучение новых военных чекистов не превышало двух недель. Затем непродолжительная стажировка на передовой (обучались у опытных сотрудников) — и на самостоятельную работу. И так продолжалось до 1943 года. Понятно, что такой способ подготовки кадров не гарантировал, что оперативник будет знать все тонкости уголовного права, криминалистики и т. п. Как следствие — нарушение закона.
Из всех оперативных подразделений Лубянки (не считая пограничников и военнослужащих внутренних войск) военные чекисты первыми вступили в бой с врагом и у них (из всех подразделений госбезопасности) были одни из самых больших потерь. Достаточно сказать, что за период с 22 июня 1941 года по 1 марта 1943 года военная контрразведка потеряла 3725 человек убитыми, 3092 пропавшими без вести (фактически погибшими) и 3520 ранеными. По состоянию на 1 марта 1944 года погибло 3725 человек, пропало без вести — 3092 человека, находилось в госпиталях — 3520 человек[21].
Осенью 1941 года на Юго-Западном фронте попал в окружение и погиб бывший начальник 3-го Управления НКО Анатолий Николаевич Михеев[22]. 17 июля 1941 года он был назначен начальником Особого отдела Юго-Западного фронта. Не нужно считать это понижением: в те дни, когда германское командование пыталось реализовать планы блицкрига и на карту была поставлена судьба нашей страны, в действующую армию направляли самых надежных, самых лучших. Достаточно сказать, что в то же самое время командующим войсками Резервного фронта был назначен 1-й заместитель наркома обороны генерал армии Георгий Константинович Жуков… К месту назначения комиссар госбезопасности Анатолий Михеев прибыл 20 июля 1941 года. Вместе с ним на фронт приехали старший оперуполномоченный М. А. Белоусов (в органы военной контрразведки был направлен 27 июня 1941 года после окончания Военно-политической академии), капитан госбезопасности Ф. А. Петров (бывший начальник отдела центрального аппарата военной контрразведки) и старший адъютант Михеева начальник отделения лейтенант И. Ф. Пятков[23].
Впоследствии Маршал Советского Союза Иван Христофорович Баграмян, воевавший вместе с Михеевым, вспомнил в своих мемуарах слова Анатолия Николаевича о том, что место чекиста в условиях войны — на самых опасных участках борьбы с врагом. Он может и должен сражаться как солдат, но при этом никогда не вправе забывать о своих основных обязанностях.
А потому в первый же день Михеев, взяв с собой Пяткова, Белоусова и старшего оперуполномоченного отдела младшего лейтенанта госбезопасности Г. Горюшко, отправился на передовую. На позиции одной из рот, от которой в этот день после десяти вражеских атак осталось только восемь человек, группе Михеева довелось участвовать в отражении очередной, уже одиннадцатой, танковой атаки немцев, причем Горюшко удалось поджечь два танка связками гранат. Михеев хотел на себе ощутить психологическое состояние бойца в момент фашистской атаки и без посредников оценить оперативную работу на передовой. И так поступил человек, который возглавлял с февраля по июль 1941 года 3-е Управление НКО! Понятно, что его подчиненные поступали аналогичным образом.
Перед возвращением в отдел Михеев предупредил подчиненных:
«В отделе никому не рассказывайте, в какой переплет мы попали, а то найдутся и такие, которые скажут: «Зачем их понесло в окопы?» А нам надо это было. Особенно мне. Я лично хотел видеть в бою наших красноармейцев, быть с ними рядом и на себе ощущать психологическое состояние человека в момент фашистской атаки. Одновременно я хотел ознакомиться с условиями работы наших оперработников на передовой»[24].
Именно так много лет спустя утверждал единственный из доживших до мая 1945 года участников той поездки на передовую — М.А. Белоусов. Пятков и Горюшко погибли 20 сентября при попытке прорвать окружение противника. Горюшко замахнулся на танк гранатой, но не успел ее бросить, так как был скошен пулеметной очередью. Пятков был тяжело ранен в живот и некоторое время оставался на поле боя, но при угрозе захвата его немцами застрелился[25].
