Встретил меня командир дивизиона Ремезюк — молодой еще, высокий, с большим красным бантом на груди. Робея, подал ему направление.
— Что, товарищ боец, вы умеете делать?
Меня назвали товарищем! Я осмелел и выпалил:
— Все… — и, увидев улыбку на лице командира, добавил — Все, что прикажете…
— А с двигателем внутреннего сгорания знакомы?
— Никогда в жизни не видел…
Вскоре выяснилось, что я умею только пахать, косить, молотить…
Ремезюк задумался. Потом еще раз улыбнулся и спросил:
— А за лошадьми умеете ухаживать, товарищ боец?
— Само собой… Могу! — ответил я и подумал: «При чем тут лошади?»
— Ну и хорошо, — сказал командир. — Будете бензин на лошади подвозить к аэропланам.
— Мне лошадь и дома надоела! — пробурчал я.
— Вот что, товарищ боец, — строго сказал Ремезюк, — зачем вы вступили в Красную Армию? Защищать Советскую республику! Так? Значит, надо делать все, что прикажут. А это очень важно — подвозить бензин к аэропланам. Без бензина пе полетишь…
— Раз важно, я согласен!
— А какое у вас образование? — спросил командир.
— Какое там образование… Три класса, да и то третью зиму не доходил…
— У нас открыта вечерняя школа для взрослых. Приказываю посещать ее, учиться, — строго сказал командир.
Так стал я обозным и школьником на аэродроме. Лошадь мне попалась неплохая, сильная, сытая — не то что старая кляча, оставленная на отцовском дворе. Днем я развозил громыхавшие железные бочки с бензином, а вечерами занимался в школе.
Учился я не только в школе. В дивизионе «Илья Муромец» все меня учили. Особенно механик Федор Иванович Грошев. Впоследствии он стал известным полярным авиамехаником и прославился своими полетами в Арктике с летчиком Бабушкиным. Но и тогда он уже считался лучшим мотористом дивизиона. Небольшого роста, коренастый, с черными усиками, он все время возился у своего самолета. Говорил так быстро, что сразу и не поймешь. Выполнив свои несложные обязанности, я все остальное время проводил с Грошевым возле «Ильи Муромца». Я подавал механику инструмент, наливал горючее в баки, поддерживал крыло, когда он пробовал мотор, чистил и мыл фюзеляж и крылья.
— Присматривайся, Миша, присматривайся! — приветливо говорил Федор Иванович. — Ты парень не из ленивых. Может, чему и научишься. Аэроплан у нас замечательный. Можно сказать, первейший в мире. Ни в одной стране нет такого чудо-богатыря…
Грошев был прав. Четырехмоторный воздушный корабль «Илья Муромец», построенный Русско-Балтийским заводом по проекту талантливого конструктора Игоря Сикорского, не имел себе равных. Это был великан с площадью крыльев в сто восемьдесят четыре квадратных метра. Скорость его достигала ста километров в час. Поднявшись в июне 1914 года с девятью пассажирами на высоту две тысячи метров, он установил мировой рекорд грузоподъемности, а через месяц — рекорд продолжительности и дальности полета, пройдя за восемь часов семьсот пятьдесят километров.
Конструктор «Ильи Муромца» первым создал удобства для экипажа. В застекленной кабине было мягкое кресло для пилота.
«Илью Муромца» думали использовать для исследований дальнего Севера. Известный летчик Г. В. Алехнович собирался организовать экспедицию на «Муромцах» к Северному полюсу. Однако начавшаяся первая мировая война по-своему распорядилась судьбой этих кораблей.
В первые же дни войны коллектив Русско-Балтийского завода обратился с просьбой: «…Дать ему возможность практически доказать на поле битвы способность аппаратов типа «Илья Муромец» наносить неприятелю такой ущерб, какого не может нанести ни один из существующих летательных аппаратов нашего времени. Для сего завод готов предоставить военному ведомству все свои технические средства и готов взять на себя самую организацию соответственно боевого отряда».
В конце 1914 года была сформирована особая эскадра из пяти самолетов «Илья Муромец». Это была первая в мире бомбардировочная авиационная часть.
На самолете установили пять пулеметов, дававших возможность вести круговой обстрел. «Илья Муромец» поднимал двадцать пудов бомб. В первое время, пока еще не были сконструированы установки для подвески бомб и механические бомбосбрасыватели, их кидали вручную. Бомбы были маленькие, и экипажу корабля в шесть человек приходилось здорово попотеть, прежде чем весь бомбовой груз оказывался за бортом. Кроме того, на вооружении «Муромца» были металлические стрелы. Падая отвесно с километровой высоты, они пробивали насквозь всадника с конем. Неслись стрелы с душераздирающим визгом, это было как бы дополнительным средством «психической атаки» с неба.
Немецкие самолеты не вступали в единоборство с «Муромцами». Только к самому концу первой мировой войны немцам удалось сбить один-единственный русский тяжелый самолет.
Особенно отличился в боях один из первых командиров тяжелых воздушных кораблей — полковник Иван Станиславович Башко. Он был пилотом самолета, известного как «Илья Муромец Киевский».
Недавно найдена. «Книга полетов воздушного корабля «Илья Муромец Киевский». В ней есть запись о девяноста боевых полетах Башко за 1915–1917 годы.
Вот несколько выписок из «Книги полетов»:
«14 июня 1915 г. «Илья Муромец Киевский» после четырехчасового полета в тыл врага достиг станции Прожеварск и сбросил бомбы на пять больших составов, стоявших на путях. Громадные языки пламени и клубы дыма окутали станцию и прилегавшую к ней местность.
6 июля 1915 г. Башко одержал воздушную победу над тремя немецкими самолетами «Бранденбург». Несмотря на то что неприятельским огнем были выведены из строя два мотора «Муромца» из четырех и сделано около 60 пробоин в фюзеляже, раненый командир благополучно довел самолет до позиций русских войск…»
Полковник Башко чуть ли не первым из русских военных летчиков добровольно вступил в Красную Армию. На крыльях «Ильи Муромца Киевского» появились красные звезды.
В 1918 году, когда «Муромцы» попали в окружение белогвардейцев под Винницей, Башко сумел вырваться из плена и перелетел на своем корабле в расположение частей Красной Армии.
Мне не довелось служить вместе с красвоенлетом Башко, но я слышал рассказы очевидцев. Все они восхищались его бесстрашием в небе и скромностью на земле.
Кончилась гражданская война. Советское правительство разрешило уроженцам зарубежных стран выехать на родину. Рига стала закордонным городом и латыш Башко «лицом иностранного происхождения». По настоянию жены он уехал к родным. В буржуазной Латвии его призвали на военную службу. Царский полковник, герои гражданской войны стал генералом Латвийской республики п командующим ее военно-авиационными силами.
