— Да что ты? И ты не пишешь?
— Каюсь, иногда иду на поводу.
— Послал бы их.
— А они тоже меня пошлют.
— И ты их. И все, и квиты. А то ты хочешь, чтобы этого не было, а сам вот идешь на поводу. А от этого дело страдает. Не надо бояться, никто за это там ничего не откусит. А журналистам тем более. Позубастее надо. Не стесняться. Наоборот, цена будет только больше.
Хотя я и сам с вами, журналистами, был, может, грубоват и не любил интервью давать.
— И сейчас не сильно любите...
— И сейчас не очень. Да... Но вот, заметь, в баню тебя позвал.
— Ага.
— Ты украл у меня два часа...
— С легким паром, Виктор Степанович!
* * *
...Наверное, пора уже объяснить читателю (если он об этом еще не знает): почему Черномырдин, человек по своему нраву очень крутой, так терпеливо относится — по крайней мере, относился до последнего времени — к журналисту «Комсомолки»? Почему, даже порой всерьез обижаясь на свои же собственные «перлы», которые я нес на газетную полосу (однажды он даже в сердцах обронил: «Саш, что же ты меня так позоришь?»), Виктор Степанович обреченно махал рукой: «А-а, я тебе все прощаю...»
Во-первых, я знаком с ним с тех пор, как он был директором Оренбургского газзавода. Помню его с конца 70-х — еще кудрявым, с «беломориной» (есть такие папиросы) в зубах... Я тогда тоже работал в Оренбурге, жил с Черномырдиным даже на одной улице и записывал в блокнот первые его крылатые слова. «Как вам удается так долго держаться на плаву?» — спросил я его однажды, это было в бассейне. «Надо работать не только руками, но и головой!» — ответил он. Это была первая «черномырдинка», которая мне запомнилась.
Во-вторых, какую бы он должность ни занимал — премьер-министра, депутата Госдумы или посла России на Украине, — я никогда у него ничего не просил, разумеется, кроме многочисленных интервью, которые 15 лет печатал в «Комсомолке»: ни квартиру, ни награды, ни гонорары... А большие начальники (по опыту знаю) любят, когда у них ничего не просят.
А третье, и самое главное — именно «Комсомольская правда», где я работаю, как справедливо как-то заметил наш главный редактор и гендиректор Владимир Сунгоркин, создала артефакт под названием «стиль Черномырдина». И Виктор Степанович как опытный политик понял, что «фирменный черномырдинский стиль» — в том «непричесанном виде», как мы подавали его в газете, — может стать его визитной карточкой. В итоге Виктор Степанович, оставаясь действующим политиком (по-моему, случай уникальный), превратился в народного — фольклорного! — героя.
Ну а я могу только благодарить свою счастливую журналистскую судьбу — за то, что она послала мне этого уникального и многогранного, доверчивого и терпеливого моего Героя, который олицетворяет в нашей истории целую эпоху.
А я с ним — а значит, и с эпохой — вот так, запросто...
БЫЛ СЛУЧАЙ Прикол с заколкой
«Слушай, Гамыч, ты спроси у премьера Черномырдина, правда ли, что его заколка для галстука стоит десять тысяч долларов?» — подучило меня как-то редакционное начальство. Ну я и спросил при встрече...
Виктор Степанович просверлил меня насквозь взглядом, а потом небрежно сорвал с галстука заколку: «На, Саша, возьми ее себе. Узнай, сколько она стоит, и напиши». И еще он у меня поинтересовался: «У тебя совесть есть?»
Заколку я так и не вернул. После встречи сходил в магазин, где мне сказали, что такие заколки — по тридцать долларов.
5. «Премьер в России не должен быть дураком»
В моей журналистской копилке есть немало эпизодов, которые характеризуют Черномырдина, как говорится, с человеческой стороны.
Ну вот идет премьер по сельской улице, подходят к нему две старушки в монашеском одеянии, протягивают металлическое ведерко с прорезью в крышке:
— Виктор Степанович, дайте денег на скит, где мы могли бы молиться во здравие реформаторов и реформ.
Премьер смекнул: идея-то хорошая, только где достать средства?
А вокруг Черномырдина стояли десятка два сопровождавших его чиновников. Недолго думая, он взял у старушек ведерко и пошел по кругу:
— А ну-ка, служивый люд, раскошеливайся!
Через пять минут ведерко было буквально набито купюрами. А монашки, не дожидаясь, пока им построят скит, тут же принялись усердно молиться за Виктора Степановича и его правительство.
В газетных подшивках «Комсомолки» есть немало моих интервью с ЧВС, как называют Черномырдина его соратники и близкие друзья, читая которые можно почувствовать характер этого человека. А также то, что же за эпоха осталась у нас за спиной, насколько были драматичны ее перипетии. Сейчас я покажу еще три небольшие газетные вырезки...
«Когда Басаев увидел меня с телефоном — поверил»
14 июня 1995-го бандиты Шамиля Басаева захватили в заложники около полутора тысяч жителей Буденновска. Погибли 146 человек — женщины, дети, старики, работники местной больницы, военные и милиционеры. Телефонные переговоры с Басаевым об освобождении заложников вел премьер-министр Черномырдин. После переговоров боевики покинули Буденновск и на границе Ставропольского края и Чечни отпустили заложников.
Я находился в кабинете премьера, когда он вел телефонные переговоры с Басаевым.
— Скажите честно, — спросил я потом у Черномырдина, — вам не стыдно было на глазах у всей России, у всего мира общаться с бандитом да еще под его диктовку писать правительственные распоряжения?
— Под диктовку я ничего не пишу, — ответил он. — Если откровенно, конечно, было противно. Но в тот момент я не думал ни о своих переживаниях на сей счет, ни о том, какое произвожу впечатление. Сверлила голову одна мысль: во что бы то ни стало освободить людей.
— Как вы считаете — вы совершили мужественный поступок?
— Когда говорят: Черномырдин спас заложников — я с этим не согласен. Их спасло государство, все мы. Россия в этот момент вздрогнула, сплотилась. По-моему, мы давно уже не чувствовали такого единения...
Уже позже Черномырдин рассказал и о такой детали, связанной с теми переговорами: «Басаев мне говорит: “Откуда я знаю, что этот действительно вы?” Я говорю: “Телевизор есть?” Быстро организовали связь. Когда он увидел меня с телефоном — поверил».
«Стыдно, что не сумел защитить учителей, врачей, стариков...»
Виктор Черномырдин был премьер-министром России 5 лет и 4 месяца, с декабря 1992-го по март 1998-го. (Кстати, к этому рубежу не приблизился ни один из предшественников или последователей ЧВС на этом посту.) В конце марта 1998-го президент Ельцин отправил Черномырдина в отставку с поста премьера. За две недели до его 60-летия. Я приехал на дачу экс-премьера готовить юбилейное интервью...
