— Виктор Степанович, у вас сейчас целый букет чувств вплоть до обиды. А чем гордитесь? И чего стыдитесь?
— Чтобы я когда-нибудь млел от каких-то собственных свершений, чтобы меня распирало... Я с детства глушил в себе эти чувства. Чего бы ни достиг — это пройденный этап, вчерашний день. А сегодня надо дальше продвигаться, дальше...
За что мне не стыдно? За то, что мы взялись переделывать Россию и путь выбрали абсолютно правильный. Наши люди нас поймут. Да, сейчас тяжело, но поймут. Много ошибок, что-то не сделали, но и нельзя за пять лет все сразу изменить...
А отчего мне стыдно? Оттого, что не смогли защитить людей, зависимых от государства. Я имею в виду тех же учителей, врачей, которым не платим вовремя зарплату. Им же детей учить, лечить, а у них душа болит, потому что не знают, как свести концы с концами. Вот это и есть стыдоба. Ну не все сумел, не все успел... Вот это меня всегда морально угнетало и будет угнетать...
— Вашу отставку связывают с падением цен на нефть...
— Ведь не Черномырдин упал, а цены.
— А может, просто Черномырдин стал слишком яркой личностью? Может, президенту Ельцину не нужен был такой премьер...
— Когда еще возглавлял правительство, часто задавал себе вопросы. Какой я премьер?.. И нашел для себя такую формулу: премьер в России не должен быть дураком. И чтобы о нем не думали, что он — ни рыба ни мясо...
«Если бы схватились Ельцин и Черномырдин, было бы пострашнее...»
...И вот на дворе — август 1998-го... Дефолт. Тогда за сутки было «подрублено» благосостояние миллионов людей. Резко упал курс рубля. Рабочие места потеряли десятки, если не сотни тысяч человек... (Не напоминает ли это кризисный 2009-й?) В России царила паника, какой, по-моему, не было даже в «путчевые времена» — в августе 199I-го и октябре 1993-го. Президент Ельцин отправил в отставку правительство Сергея Кириенко и неожиданно предложил на пост премьер-министра экс-премьера Черномырдина. Но коммунистическая Дума его кандидатуру «задробила». Причем дважды. Ельцин, по Конституции, мог бы сделать еще одну попытку вернуть Виктора Степановича в кресло премьера, но делать этого не стал — остановил свой выбор на Евгении Примакове.
Таких неприятных и трудных вопросов, как тогда, мне моему герою задавать не приходилось — ни до того, ни после...
— А вы после своей второй «отставки» по-прежнему любите Бориса Николаевича?
— Что значит — любишь — не любишь? Во-первых, я к мужикам слово «люблю» не применяю. Если бы я сейчас понес Ельцина вдоль и поперек, и авторитет, и рейтинг мой подпрыгнули бы до потолка, а страна бы где была? Да на хрена мне это надо?! Вы думаете, почему Черномырдин тащил все это шесть лет? Черномырдин вообще в жизни вторым никогда не был. Он всегда был первым. И мне стоило больших усилий быть вторым.
Но я все делал для того, чтобы в государстве не было чехарды, чтобы между двумя первым лицами не было склоки. Я могу себе представить, допустим, время, когда Хасбулатов и Ельцин схватились. (Противостояние президента Бориса Ельцина и Верховного Совета РФ, руководимого Русланом Хасбулатовым, закончилось расстрелом Белого дома 4 октября 1993 г. — А.Г.) Результат понятен? А если бы схватились Ельцин и Черномырдин, было бы пострашнее. И если бы на месте Черномырдина был человек, подобный Хасбулатову, страны бы не было давно.
— А новых друзей не приобрели?
— Приобрел, и очень много — нормальных, хороших, стойких, настоящих мужиков! Но зато я увидел много «шелупени». «Это шелупень!» — так и напиши!..
Они — политические мертвецы! Зря строят из себя заступников народа. У них же один язык до земли болтается!..
— Когда после второго голосования в Думе вы сняли свою кандидатуру, тут же по телевидению принялись пугать народ: красно-коричневые придут, фашисты, то, се...
— И не надо меня задирать. А все дело в том, что при таком политическом разброде, при такой неразберихе во власти это «хайль!» набирает силу. Потому что нет сегодня людей, которые бы этому противодействовали. Порядок же должен идти с головы, а в голове — бардак...
— Какие ваши прогнозы, сколько нам еще мучиться?
«Комсомольская правда», 24 сентября 1995 г.,
9 апреля и 26 сентября 1998 г.
* * *
...Широкая сельская улица, насквозь пропетая петухами. В воздухе пахнет осенним костром и печеной картошкой. Украдкой замечаю: у Черномырдина из взгляда куда-то улетучивается такая знакомая колючесть...
Для меня эта поездка в Черный Отрог осенью 1996-го была, пожалуй, самой памятной. Наверное, потому, что разговор у нас тогда получился очень эмоциональный, а интервью — лиричным: оно называлось «Черномырдин без галстука». Правда, между строчек полезла «литературщина». Но тогда, наверное, не только мой герой «был в ударе», а и я сам.
Такой вот сумбур — о любви, арбузах и родных камнях...
— Виктор Степанович, ваша первая любовь здесь жила, в Черном Отроге?
— Конечно. И не одна. Как у любого нормального парня. Как приезжаю, так обязательно кого-нибудь встречу... Заходим в столовую, а она стоит, моя первая любовь. «Привет!» — «Привет!»
— А ваша супруга, Валентина Федоровна, не ревнует?
— Да нет, она у меня городская.
— Вы арбузы начинали есть со своей бахчи или с соседской?
— Что за вопрос? Конечно, с соседской! Были свои хорошие арбузы, но чужие-то вкуснее! Соседские ребята — у нас, мы — у них. Пацаны, что поделаешь.
— Что-то у вас глаза — прямо совсем влажные...
— Так вот же, дом же здесь наш был! Бревна, наверное, давно истлели, а может, кому-то еще сгодились. А фундамент — булыжники же, видишь?..
— Вижу.
— ...Фундамент цел. Когда уж совсем невмоготу — еду сюда. К родным камням. Здесь побуду — набираюсь сил...
РОЗЫГРЫШ «Не хочу быть бригадиром отставных президентов. Передерутся...»
А вот как я однажды «разыграл» Черномырдина, когда готовил его небольшое интервью для первоапрельской «Комсомолки». Виктор Степанович, конечно, сразу же понял: то, о чем я ему говорю, — «шутка юмора». Но у него в этот момент было хорошее настроение, и он сам решил «приколоться» над моим «розыгрышем». Вот такой получился «серьезный» телефонный разговор...
— Алло, Виктор Степанович! Я только что из Кремля...
— Да ты что?!
— Там готовится Указ Президента России о назначении вас спецпредставителем президента по взаимодействию с бывшими руководителями Грузии — Шеварднадзе, Украины — Кучмой и Кравчуком, Киргизии — Акаевым, Белоруссии — Шушкевичем, Молдавии — Лучинским...
— Ну надо же! И что я с ними буду делать? Что я, у них бригадиром буду, старшиной? Буду их выстраивать и заставлять работать?
— В Указе написано: «...В целях использования их опыта для дальнейшего недопущения развития кризисных ситуаций в государствах СНГ...»
