в качестве поденщиков). Поэтому особых стимулов к производительному труду у крестьян не было. Для того, чтобы про кормить семью, часто достаточно было обработать лишь половину надела.
Многие жители губернии немолдавского происхождения именовали себя бессарабцами, к их числу принадлежал и Григорий Иванович Котовский. Начиная свою деятельность «благородного разбойника» он был чужд каких либо молдавских (румынских) национальных устремлений, будучи русским по происхождению. Состав его шайки был интернационален. Там были как молдаване, так и украинцы. Вот евреев тут не было. Здесь сказались как сильные антисемитские настроения среди румынского и славянского населения Бессарабии (хотя сам Котовский решительно осуждал антисемитизм и погромы), так и то, что евреи в губернии жили преимущественно в городах, а примерно 8 тыс. евреев-колонистов жили вполне безбедно и на большую дорогу не выходили. В 1899 году евреи в Бессарабии владели 65 тыс. десятин земли и еще 95 тыс. десятин арендовали, тогда как обрабатывали только 7 тыс. десятин. Аренда евреями помещичьих и монастырских земель, как мы помним, была важным источником дохода для полиции. Вот позднее, когда Котовский стал активно действовать в Одессе, среди членов его шайки и пособников действительно оказалось немало евреев, в том числе и его будущий убийца. Да и трудно было работать без помощи евреев в городе, где они составляли треть населения, а среди уголовного элемента имели еще более высокую долю. И Котовскому удавалось поддерживать вполне мирные отношения между бессарабской и одесской частями своей банды. А активные контакты с евреями-уголовниками Котовский завязал еще в кишиневской тюрьме.
Бессарабия была почти исключительно сельскохозяйственной губернией. В начале XX зерновые занимали здесь почти 96 % посевной площади. 3 % урожая зерновых в Российской империи приходилось на Бессарабию, хотя эта губернии занимали лишь 0,21 % территории. Пшеницу здесь выращивали на экспорт через находящуюся под боком и быстро растущую Одессу, а для внутреннего потребления сеяли кукурузу. Из нее, в частности готовилось румынское национальное блюдо – мамалыга, которую Котовский очень любил. В Бессарабии было также развито бахчеводство, садоводство, табаководство и виноделие. После эпидемии филлоксеры, пожирающей виноградную лозу, в конце XIX века восстановление виноградников началось только в 1906 году с использованием прививного растительного материала. В 1900–1904 годах в среднем производилось только 7 млн. ведер вина (1 ведро – около 12,6 литра) в год, а под виноградники было занято 74 тыс. гектар. К 1912 году производство вина упало до 3,4 млн. ведер, что не помешало ей по сбору винограда и производству вина сохранить первое место среди губерний Российской империи. Кроме того, немало вина производилась в крестьянских хозяйствах для личного потребления. Интересно, что в том же 1912 году Бессарабия потребила свыше 1,5 млн. ведер 40-градусной водки, или 0,63 ведра на душу населения, общей стоимостью 13 млн. рублей, тогда как выручка за произведенное вино составила лишь около 8,3 млн. рублей. А связи с упадком виноградорства была широко распространена фальсификация вин путем добавления сахара, дрожжей, спирта и других фальсификатов. Развивалось животноводство, продукция которого поставлялась на общероссийский рынок. В 1905 году в Бессарабии имелось 377 тыс. лошадей, 583 тыс. голов крупного рогатого скота, 303 тыс. свиней и 1454 тыс. овец. А в устье Дуная и на черноморском побережье ловили рыбу. Промышленность в Бессарабии была развита почти исключительно пищевая. В конце XIX века в губернии было 526 заводов и фабрик, главным образом винокуренных, табачных и мукомольных, отправлявших продукцию в основном на экспорт. Всего они производили продукции на 6,2 млн. рублей, или в среднем по 12 тыс. на предприятие. Большинство предприятий были мелкими, с небольшим числом рабочих, которые почти все были из вчерашних крестьян. Помимо винолделия, развивались мукомольная и пивоваренная промышленность, несколько хуже обстояло дело в спирто-водочной, коньячной и рафинадной отраслях. Некогда развитое производство табака пришло в упадок, не выдержав конкуренции с крупными фабриками в других губ ерниях. Даже в 1907 году в Бессарабии было всего 115 крупных предприятий с 3,4 тыс. рабочих. Поэтому популярность социал-демократов, в том числе большевиков, в Молдавии была небольшая. Из революционных партий здесь господствовали эсеры, анархисты и близкие к последним эсеры-максималисты. На заре своей криминальной юности Котовский имел контакты с эсерами, которые были не прочь использовать его для экспроприаций (эксов) с целью пополнения партийной кассы. Но вскоре Григорий Иванович решил, что гораздо выгоднее во всех отношениях действовать самостоятельно. А после 1917 года он стал для большевиков желанным союзником, популярным среди бессарабского крестьянства, равно как и среди городских обывателей, имеющий связи в криминальном мире и в то же время готовым подчиняться директивам из Москвы.
Наиболее остро классовые противоречия в Бессарабии проявлялись в аграрной сфере. Почти четверть крестьянских хозяйств не имели собственной земли и вынуждены были арендовать ее на кабальных условиях. Еще около 40 % крестьянских хозяйств владели не более 5 десятин земли, т. е. являлись малоземельными. В губернии насчитывалось 190 тыс. сельскохозяйственных рабочих, из которых 85 тыс. прибыли из других губерний. Крестьянская беднота сочувственно относилась к многочисленным разбойничьим шайкам, наводнивших губернию и грабивших помещичьи усадьбы и богатых путешественников. Эти шайки легко находили пополнение среди крестьян-бедняков и батраков.
Нельзя сказать, что межнациональные отношения в Бессарабии были безоблачны. Особенно остро стоял еврейский вопрос. В начале XX века среди значительной части православного населения господствовали погромные настроения, вылившиеся в печально знаменитый Кишиневский еврейский погром 6–7 апреля 1903 года. По данным еврейской общины, было убито 49 человек, ранено – 586 и разрушено более 1500 домов, свыше трети жилого фонда Кишинева. По официальным данным прокурорского отчета, не слишком отличавшимся от данных еврейской общины, было убито 42 человека, включая 38 евреев, из 456 раненых было 394 еврея, разрушено около 1350 домов. Полиция бездействовала, пришлось применять войска. Было арестовано 800 погромщиков, из которых 300 предали суду. Часть из них была приговорена к каторжным работам и тюремному заключению, но многие были оправданы. В 1903–1914 годах около четверти евреев выехали из Бессарабии. Благодаря этому доля румынского населе ния среди городского населения Бессарабии поднялось до одной трети. Молдаване заняли то место в торговле и ремесле, которое вынуждены были освободить евреи.
Князь Сергей Дмитриевич Урусов, назначенный губернатором Бессарабии в июне 1903 года, вспоминал свою встречу с губернатором Р. С. фон Раабеном, уволенным из-за апрельского погрома: ««Только что я начал знакомиться с губернией, как мне приходится уезжать из неё», сказал мне Раабен, после четырехлетнего пребывания в Бессарабии. Но даже после этих слов я остаюсь при том убеждении, что Раабен благополучно продолжал бы управлять Бессарабией до сего дня, получая награды и окруженный общей любовью, если бы не случилось апрельского события. Известного рода порядочность в служебных отношениях, отсутствие придирчивости и желания всюду совать свой нос, проявляя везде свою власть, доброжелательное отношение ко всем и незапачканные чужими деньгами руки–не малые качества для губернатора. Кроме того, Раабен, как нельзя более, подходил к общему характеру края, в котором среди богатой природы царствовала лень и беззаботность. Малоразвитое, необразованное, зажиточное и спокойное земледельческое население, легкомысленные, жизнерадостные, любящие пожить помещики; снисходительное к своим и чужим слабостям, склонное к внешнему блеску и тяготевшее к представителям власти общество; мало труда и характера, много добродушного хлебосольства и некоторая распущенность нравов–такова в общих чертах Бессарабия, и надо сознаться, что она составляла для своего губернатора вполне подходящую рамку». Надо сказать, что такая губерния была еще и идеальным полем охоты для разбойников, вроде Котовского, поскольку легкомысленные и любящие пожить бояре-помещики и не уступавшие им в желании пожить и беспечности купцы так и просились в руки гайдуков. А ведь Раабен был далеко не худшим из губернаторов, боевым генерал-лейтенантом и георгиевским кавалером. Да и взятки брал, по тамошним меркам, весьма умеренно, только то, что ему причиталось по сложившимся традициям.
Урусов потом оказался в либеральной оппозиции к самодержавию, был близок к кадетам, во Временном правительстве был товарищем министра внутренних дел, составил проект законопроекта о милиции, который был принят, но реально претворялся в жизнь уже большевиками. Впоследствии князя несколько раз арестовывала ЧК, но всякий раз он освобождался благодаря хлопотам видных большевиков. Сергею Дмитриевичу повезло умереть в Москве в 1937 году своей смертью. Он даже успел получить персональную пенсию за «большие заслуги в разоблачении погромной политики царизма».
Между тем, следует сказать, что уровень преступность в Бессарабии в начале XX века, если не брать во внимание знаменитый погром, был
