ха-Мелах, потому что мечтал его увидеть. Это была действительно фантастика.
– В каком году Эрнест окончательно переехал в Израиль?
– Он бывал раньше в Израиле несколько раз. А эмигрировал в 1970 году. Много евреев из Америки приезжали в Израиль в 1970-е годы – поколение, которое прошло Холокост. Поэтому Эрнест приехал сюда со своей первой женой и с двумя детьми. Он приехал с семьей, купил квартиру.
Вы должны понять, почему так случилось… Очень много евреев приехало в Израиль, потому что в 1967 году была Шестидневная война. Тогда все думали, что это будет конец Израиля. Потому что пять стран на один Израиль – понятно, что это конец. И тут случилось такое чудо: шесть дней, и Израиль выиграл. И я тогда приехала, и было много американских студентов, много денег сюда посылали. Мы были такая героическая страна, но нам… по-польски говорится: woda sodowa в голову ударила. И мы думали, что нас уже никто никогда не может победить. Была большая эйфория, никто не мог поверить, что будет война. И это привело к тому, что произошло в 1973 году – была война Йом Кипур, битва Судного дня [8]. В два часа дня, в субботу, в Йом Кипур, началась война, очень ужасная война.
Судный день – это наш праздник. И тогда погибло три тысячи солдат, потому что мы думали, что нас никто никогда не может победить. Нас победили. Конечно, слава Богу, нас не разрушили, но все равно это была война. Мой сын родился во время этой войны, в 1973 году.
– София, я знаю, что Эрнест сам себе для памяти написал список тех моментов в жизни, когда он был на краю гибели, и спасся только благодаря непостижимому случаю и собственной находчивости. Можете описать случаи из этого списка?
– Первое спасение Эрнеста было в 1938 году. Что это было? Арест гестапо в Вене, в гостинице «Метрополь». Его отец просил, чтобы сын купил ему папиросы. Был уже установлен комендантский час: после шести вечера евреям нельзя было находиться на улице. Ну, конечно, Эрнест не воспринял это серьезно: его отец просил папиросы, он пошел купить. Но его задержало гестапо. И таких людей, которые не соблюдали комендантский час, сажали в тюрьму и там убивали.
И я должна отвлечься от истории Эрнеста, чтобы сказать. Обязательно сказать. Как случилось так, что евреям нельзя выходить на улицу? Откуда это появилось вообще, как нарастало? Сначала никто не считал, что Гитлер – нормальный, все считали, что он сумасшедший. Но он дошел до власти, этот сумасшедший. А как он дошел до власти? Его выдвинули, его призвали, он же не из королевской семьи. Эта толпа, которая за ним шла, которая была ему предана, – они вознесли его над собой, и они шли за ним, он был их лидер. Для них это было дико, знаете, ну, какой-то сумасшедший дошел до власти, надо это прекратить, – все понятно.
Конечно, еврейские семьи ничего не понимали. Как это страшно! В то время все академии были только в Германии и в Австрии. В Лондоне ничего не было, Америка вообще не считалась культурной страной. Это все – наука, Нобелевские премии, высокий уровень знаний, первые ученые – они же оттуда, они все были с немецкими фамилиями и учеными степенями. И я не могу понять, как эта культурная Германия так невообразимо трансформировалась! Какой язык, какие писатели, какие композиторы, какие ученые, все на самом высоком уровне – и вдруг они превращаются в чудовищ. Систематически убивают, создают фабрики смерти, хотят захватить весь мир и властвовать. Эрнест мог умереть в гестапо!
– Как Эрнест вышел из гестапо?
– Его выкупили за деньги, тогда еще это было возможно. С точки зрения еврейской философии, спасти одну жизнь – это спасти мир. То есть человеческая жизнь имеет очень высокую значимость для евреев. Поэтому они делали все возможное, чтобы спасти человека. У Эрнеста была богатая семья, которая смогла собрать большую сумму денег для того, чтобы его выкупить. У евреев так принято: если они знают, что какой-то еврей сидит в тюрьме просто потому, что он еврей, – они предпримут максимум усилий, чтобы его освободить. Это мицва, Pidion Shvuim [9].
И на все случаи у него имелись такие… как сказать… необыкновенные, абсолютно необыкновенные способы спасения. Например, когда Эрнест очутился в Milanо.
Когда вы выходите из здания вокзала, там есть Плаза ди Дуомо (Plaza di Duomo), очень большая площадь, очень прекрасная. В 1942 году Эрнест сходит с поезда – и вдруг налет германских самолетов, и парашютисты падают на эту площадь. Вся площадь – да, это был ужас. Ужас, потому что парашютисты падают прямо на эту площадь, все итальянцы убегают, убегают. А он не был спортсменом, и он никуда не бегал. Но он – еврей, без документов, без всего… Ну, что вы сделаете? Как вы спасетесь?
Эрнест сел на лавочку, там такие скамейки были. Ну, он сидит, эти сумасшедшие офицеры бегают, тут же такой экшн, вау. Он зовет – он прекрасно говорил по-немецки, прекрасно – германского офицера и самым прекрасным языком поэта Гете спрашивает его, где центральный офис гестапо. “Wo ist die Gestapo Zentralstation?” Этот германский офицер так ему делает: “Heil Hitler!” Ну, пускай будет “Heil Hitler”, но где эта Station? Офицер ему говорит: «Вот пойдете туда, потом направо, потом налево». Эрнест ему сказал: “Danke schön” и пошел. Прекрасно, да? Он мне потом объяснял: не надо бояться, надо преодолеть страх. Ну, что ты будешь убегать, – это же bezsensowno – без смысла! Бежать – это паника, это уже конец. Надо собрать свои мысли, надо понять ситуацию – это все секунды, секунды надо иметь на это. Эрнест – это человек, который никогда не был в армии. Но вот вам еврейская смекалка: я найду выход из этой ситуации. Ну, что это, говорить с офицером, отвечать ему “Heil Hitler”? Я бы сразу с ума сошла. Даже просто сказать такое – “Heil Hitler”, я бы уже заикалась. А он ничего. Всегда так умел. Я тоже научилась этому, теперь умею.
– Как Эрнесту удалось уехать из Вены в начале войны? А как его семья?
– Сейчас я вспоминаю. Дома были его родители, одна – старшая – сестра была в Югославии, вторая сестра уже была замужем, третью сестру ему удалось переправить в Лондон. Это называлось «Киндертранспорт» (Kindertransport) [10], и они взяли триста детей. Но не маленьких детей, постарше, преимущественно девочек. Организовали так, чтобы их
