Сандра Браун
Падение Адама
Это стало главным событием дня. В горах Северной Италии, не столько величественных, сколько высоких и суровых, что вызывало невольное уважение даже бывалых альпинистов, произошел несчастный случай. Упав в расщелину глубиной около десяти метров, Адам Кэйвано серьезно повредил себе позвоночник. Газеты пестрели крупными заголовками, на первых полосах писали только об этом, сотни подчиненных Кэйвано на всем земном шаре пребывали в растерянности.
Тэд Рэндольф не испытывал смятения. Но программа новостей, конечно, вынудила его отложить все дела. Он перестал чинить трансформер сына и довольно строго попросил Мэтта и Миган не шуметь. Затем Тэд включил переносной телевизор погромче.
«…Единственный, оставшийся в живых. Его только что переправили на самолете в Рим, где сегодня вечером, очевидно, будет установлено, насколько серьезно он пострадал. Остальные члены горной экспедиции — французский автогонщик Пьер Готье и английский банковский магнат Александр Арингтон, согласно сообщениям, погибли на месте происшествия. Господин Кэйвано — всемирно известный промышленник, владелец сети отелей «Кэйвано». Он…»
— Там работает наша мама, — сказал Мэтт.
— Это тот самый Адам, которого мы знаем? — спросила его сестра Миган.
— Да, — мрачно подтвердил Тэд, — тише.
Репортаж шел в прямом эфире из Рима. Ведущий передачи в Нью-Йорке задавал вопросы репортеру в Риме:
— Что говорят врачи о состоянии господина Кэйвано?
— Официальные лица отказываются от комментариев, пока не проведено полное обследование господина Кейвано и не сделано окончательное заключение. Нам известно лишь то, что поврежден позвоночник. Это вызывает серьезные опасения.
— Когда его привезли, он был без сознания?
— Официального подтверждения пока нет, но, по-видимому, так. Прямо с вертолета его переправили в больницу. Следите за нашими сообщениями.
Тэд резко убрал звук. С уст его сорвалось словцо, которое обоим детям было велено игнорировать и никогда не повторять, что они и делали, боясь наказания. Впрочем, мама никогда не наказывала Тэда за эти слова; на сей раз они не удержались, чтобы не обратить внимания — сквозь сжатые губы отец прошипел:
— Чертов дурак!
— Кто? — Элизабет Рэндольф вошла в кухню через черный ход и бросила портфель и сумку на стол.
Все трое сразу же обернулись.
— Мама! Угадай, о ком говорил диктор?
— Мэтт, Миган, бегом отсюда! — торопливо скомандовал Тэд.
Вытянув руку, он указал на дверь, ведущую в гостиную.
— Но, папа…
— Давайте, давайте. Нам с мамой надо поговорить.
— Но она…
Все возражения мигом улетучились, когда отец насупил брови. Спустя год после свадьбы Тэда Рэндольфа и Элизабет Бэрк, ее дети уже ни на шаг от него не отходили. Он заражался их бурлящей энергией, а они мгновенно улавливали его настроение. Они не оставляли друг друга без внимания, и дети легко согласились на усыновление. Сейчас отцу явно было не до шуток, спорить же с ним не только бесполезно, но и неблагоразумно. Пришлось подчиниться и тихонько выйти.
— В чем дело, Тэд?
Он положил руки на плечи Элизабет.
— Не хочу тебя расстраивать.
— Ты выглядишь просто удрученно. Что случилось? В чем дело? Произошло что-то ужасное, я чувствую. Мама? Папа? Лайла?
Элизабет потеряла первого мужа в результате страшной автокатастрофы. Она знала, каково это — получать такие сюрпризы. У нее снова подвело живот, как однажды утром, когда в дверях увидела двух полицейских — с непокрытыми головами и постными лицами. В ужасе она схватила Тэда за рубашку.
— Ну, говори же!
— Это Адам.
— Адам. — Она облизнула губы и побледнела.
Элизабет с Адамом Кэйвано связывали тесные отношения. Чисто профессиональный интерес сначала видоизменился затем в связи с расширением ее торговой сети «Фантазия» в отелях Кэйвано. Теперь насчитывалось пять магазинов и планировалось открыть новые. Элизабет и Адам настолько сблизились, что в свое время Тэд чуть не умер от ревности. Но, убедившись, что этот молодой красавец-миллионер ему отнюдь не соперник, Тэд пригласил Адама к своим друзьям.
— С Адамом что-то случилось? — Голос Элизабет задрожал от волнения.
— Он оступился и упал во время горного восхождения в Италии.
— О Господи! — Она зажала ладонью рот. — Умер?
— Нет. Но у него серьезная травма. Его отвезли в Рим.
— Серьезная травма? Какая?
— Они не уверены в степени…
— Тэд!
Он покорно вздохнул.
— Повреждение позвоночника.
На глаза Элизабет навернулись слезы.
— Перелом?
— Не знаю. — Уловив недоверие в ее глазах, добавил: — Клянусь, не знаю. Сведения очень скудные. — Он пересказал ей репортаж из Рима. — Похоже, дело плохо.
Элизабет прижалась к мужу, он крепко обнял ее.
— Адам с ума сходил, предвкушая это путешествие, — сказала она. Уткнувшись в плечо Тэда. — Узнав, что он собирается покорить эту вершину, я обозвала его сумасшедшим, который рискует по крайней мере стать хромым из-за такого глупого увлечения, — она всхлипнула, — но я только шутила. — Внезапно она подняла голову. — А двое его друзей? Что с ними?
Тэд прижал к себе голову Элизабет и взъерошил ей волосы. Затем погладил ее по голове.
— Они погибли, Элизабет.
— О-о-о, — простонала она. — Адам этого не переживет.
— Говорят, кто-то из них сорвался и потянул в ледяную расщелину остальных.
— Неважно, чья это ошибка, Адам возьмет все на себя, я его знаю. — Спустя мгновение она слегка отодвинулась и подняла глаза на Тэда. — Что же нам делать?
— Сейчас мы ничем не поможем.
— Я обязана что-то предпринять, Тэд!
— Тебе надо подумать о себе. И о ребенке. — Он положил руку на уже заметный живот — Элизабет дохаживала восьмой месяц. — Вряд ли Адам захотел бы подвергать опасности своего крестника.
— Я попрошу миссис Альдер побыть с детьми. Мы вылетим из Чикаго в Рим сегодня же вечером.
— Ну уж нет, — решительно замотал он головой, — ты в Рим не полетишь.
— Но не могу же я сидеть сложа руки! — с досадой воскликнула она.
— Тебя просто завалят делами в ближайшие несколько дней. Нельзя упустить ни одной мелочи. Грядет хаос; пока официально не объявят диагноз Адама, я думаю, он не прочь положиться на твое здравомыслие в такой критической момент. Ты окажешь ему неоценимую услугу, отвечая на звонки и отваживая слишком любопытных здесь, нежели в коридорах римской больницы, меряя их шагами и будучи не в силах что-либо изменить.
