А вот рассказ «Краля». Сколько в нем вложено обиды за русскую женщину. Сколько гибло тогда прекрасных женских душ!
А «Страшный Кам»! Какая жуткая, поучительная повесть.
Проработав много лет в Сибири, В. Я. Шишков посвятил ей многие свои произведения, от мелких рассказов до «Угрюм-реки». История роста и крушения сибирского капиталиста-золотопромышленника нарисована в этом замечательном романе.
Но я слишком далеко забежал вперед.
Начну по порядку. В 1926 году я узнал от наших студентов, приезжавших из Ленинграда, новости о Шишкове. Он тогда был председателем Союза ленинградских писателей и пользовался там большой популярностью.
Я написал ему, он вскоре ответил и пообещал навестить меня в Ярославле. С тех пор переписка наша продолжалась.
За это время три раза Вячеслав Яковлевич вместе с женой Клавдией Михайловной приезжал в Ярославль, осматривал фабрику «Красный Перекоп». Мне фабрика была очень знакома, я проработал на ней уже 30 лет… Писатель подолгу беседовал с рабочими, затем осматривал древние храмы в городе, украшенные замечательной живописью. Теперь это музей.
Однажды В. Я. Шишкова пригласили побывать на собрании ярославских писателей. Собралось человек двадцать. Вячеслав Яковлевич рассказал о работе ленинградских писателей. Встреча прошла очень оживленно.
Возвращались домой уже на рассвете, возбужденные, взволнованные.
Хорошо помню сейчас, как в первый раз Шишковы появились у меня в домике при фабрике. Привел их знакомый библиотекарь открыл дверь и говорит:
— Вот он где обитает, Вячеслав Яковлевич, получайте его!
Я был в холщовом сером фартуке, переплетал книги. Смотрю и глазам своим не верю: «Неужели это Вячеслав Яковлевич?» Стою, разглядываю его. И он смотрит на меня.
Наконец, гостя усадили к моему переплетному столу. Окружив его тесным кольцом, мы стали просить, чтобы Вячеслав Яковлевич прочитал свои рассказы, и не думал возражать.
Книга, которую читали вчера, была тут же на столе, Шишков взял ее, посмотрел:
— Ну вот, прочитаем хотя бы «Плотника».
Прочитал. Показалось мало, попросили еще. Прочитал «Кикимору» и «Шефа».
Женщины уже приглашали нас к столу, устроенному на маленькой терраске, с видом на пруд и парк, но мы так увлеклись чтением, что трудно было вытащить нас из комнаты.
Удивительно было то, что дорогой гость наш так скоро стал своим человеком в нашей семье. Никакого стеснения, никаких перегородок не чувствовалось между нами.
…Был жаркий сентябрьский день. В комнате стала душно, и мы очень утомили гостя разговорами. Все вышли на террасу. Вячеслав Яковлевич охотно пил чай, постоянно шутил и смешил ребят. Выйдя из-за стола, он достал из портфеля привезенную в подарок новую книгу веселых рассказов «Цветки и ягодки» и написал:
«Энтузиасту русской литературы, дорогому Ивану Петровичу Малютину.
С большим уважением В я ч. Ш и ш к о в.
2/IX-29. Ярославль, Петропавловский парк,
после 18-го стакана чаю с вареньем».
Потом еще преподнес книгу «Спектакль в Огрызове», написал на ней:
«Гостеприимному, любвеобильному хозяину Ивану Петровичу Малютину от бродячего человека и автора этой книги».
В я ч. Ш и ш к о в. 2/IX-29. Ярославль.
За годы нашего знакомства я получал от него все книги с автографами, за исключением «Пугачева», вышедшего после смерти автора.
В каждый приезд Вячеслава Яковлевича мы гуляли с ним по парку. Он просил меня рассказывать о парке, о строительстве первой полотняной фабрики в России, на которой вырабатывались полотна и салфетки для царского двора.
Он слушал охотно и с глубоким вниманием: писатель любил старину.
Прощаясь со мной, Вячеслав Яковлевич просил:
— Приезжайте в Ленинград ко мне! Какие дворцы там, и Пушкинский лицей и другие диковинки. Вот уж погуляем везде с вами. Приезжайте-ка!..
Вячеслав Яковлевич Шишков и Иван Петрович Малютин.
В начале мая 1932 года я очутился в Ленинграде впервые в жизни. Город произвел на меня ошеломляющее впечатление своим великолепием. Я просто растерялся, не знал, на что смотреть и куда идти. Пошел к могилам наших великих людей: Белинского, Добролюбова, Писарева, Некрасова, Тургенева.
Потом я поехал в Детское, к Вячеславу Яковлевичу.
С чувством какого-то трепета и волнения я подошел к двери, где под стеклом красовалась надпись: «Шишков».
Я немного постоял и нажал кнопку. Слышу кто-то необычно скоро спускается по лестнице и открывает дверь, На пороге Вячеслав Яковлевич. Поздоровались.
Шишковы собрались в гости.
— Вячеслав Яковлевич, вы сходите к знакомым-то, а я пока погуляю около Лицея, а потом и зайду к вам.
— Нет, нет, — горячо отвечает он, — мы успеем, заходите, раздевайтесь и отдыхайте…
Вячеслав Яковлевич нарядный, в сюртуке и шляпе, взял самовар, налил в него воду и разжег уголь. А Клавдия Михайловна, сняв пальто, хлопотала около стола и буфета.
Покончив с самоваром, Вячеслав Яковлевич стал показывать мне квартиру. Зашли в библиотеку (она же и кабинет писателя). На столе рукописи «Угрюм-реки».
— А это вот мелкие шутейные рассказы;. Для отдыха после большой работы, — пояснил он.
Потом мы прошли через столовую в большую комнату.
— Все это тяготит меня, — сказал Вячеслав Яковлевич, — куда мне такую громадину — сто пятьдесят квадратных метров!
Давно хочу уступить одну комнату художнику Петрову-Воткину, моему соседу…
Пока мы обозревали квартиру, самовар вскипел. Вячеслав Яковлевич торжественно поставил его на стол.
— Угощайтесь, пожалуйста, располагайтесь, как удобнее, а мы на какой-нибудь часок отлучимся. Как-то неловко… Обещали сходить, значит надо…
Я остался в квартире один.
Большие старинные часы редко, но четко отбивали секунды. Старинная мебель действительно как-то терялась в больших комнатах.
Пробежал беглым взглядом по рядам книг, стоящих в шкапах. Знакомые авторы…
Вышел на балкон, посмотрел в сад, на двухэтажный каменный дом, в котором жил со своим семейством А. Н. Толстой.
Стали спускаться сумерки. Я совсем забылся. Вдруг раздался звонок. Я пошел открывать дверь, но мне навстречу уже поднимались хозяева, так как у них был ключ, а позвонили они, чтобы предупредить меня о своем появлении.
Снова началось угощение. Вячеслав Яковлевич заставил зашуметь самовар.
После ужина направились опять в библиотеку и стали рассматривать разные рукописи. Среди них были рассказы, отпечатанные на машинке. Один из них Вячеслав Яковлевич тут же прочитал вслух. Помню, это был рассказ о дряхлом старике, который позабыл имя своей старухи…
