О кенгуру
О кенгуру я много читала, и мне казалось, что я представляю это животное почти таким, каково оно в действительности. Особенно ясно я представляла сумку, в которой мать-кенгуру носит своих детенышей. Тем не менее, когда мне показали настоящую фигуру кенгуру, я его не узнала.
У этого игрушечного кенгуру мордочка была остренькая, а мне представлялось, что у живых кенгуру морда широкая и тупая, т.е. более круглая. Кроме того, у игрушечного кенгуру задние ноги были в два раза длиннее передних, поэтому получалось, что кенгуру как будто сидит на перекладинках и протягивает вперед «руки». Обнаружила я на брюшке кенгуру и сумку, которая более или менее соответствовала моему представлению о ней.
Иногда, когда я не держала в руках фигуру кенгуру, а оставляла на шифоньере или столике, я пыталась представить себе, как кенгуру перепрыгивает с одного места на другое, подталкивая свое тело упругими задними лапками.
Сегодня утром я высунулась в форточку, чтобы вытряхнуть салфетку, и сразу заметила, что идет снег, — это был первый снег. В ту же минуту мне представилось, что земля покрыта слоем снега, я не знала, когда начался снег, поэтому не могла судить, тонким или толстым слоем он успел покрыть землю. Представились мне идущие по улице люди и падающие на них чистенькие холодные снежинки.
В памяти всплыли стихи Есенина о зиме:
А по двору метелица
Ковром шелковым стелется,
Но больно холодна.
Воробушки игривые,
Как детки сиротливые,
Прижались у окна…
И мне представилось под крышей нашего дома маленькое гнездышко, а в нем озябшие воробьи, вздрагивающие при каждом порыве холодного снежного ветра. Они согревают друг друга теплом своих маленьких телец и дремлют под вой зимнего ветра. Но вот одна птичка встрепенулась во сне, попала на край гнезда, и сильный порыв ветра свалил ее вниз, прямо на снежный сугроб.
На форточке моего окна сидит и зорко наблюдает за всем происходящим во дворе моя кошка Зара. Она видела, как из гнездышка выпала птичка. Она стремительно спрыгивает на землю. Сначала кошка осматривается вокруг, нет ли поблизости людей, потом, крадучись, подходит к сугробу и стремительно прыгает на него. Трепещущая, беспомощная птичка уже в зубах кошки…
После этой удачной охоты Зара ловко взбирается по стене до карниза, потом карабкается по переплетам окна и, наконец, достигнув открытой форточки, прыгает в комнату.
Так ли в действительности охотится за птичками моя Зара, не знаю, по представляю себе такую картинку, потому что не раз натыкалась на кошку в тот момент, когда она жадно уплетала воробья.
В связи с начавшейся зимой я сегодня целый день повторяю стихи Есенина:
Поет зима — аукает,
Мохнатый лес баюкает
Стозвоном сосняка.
Я представляю большой сосновый бор, засыпанный снегом. Там очень красиво, снег лежит на мохнатых и крепких сосновых ветках. Я видела, как елочные игрушки раскрашивают блестками. Мне представляется, что такими же снежными блестками разукрашены сосны и ели в лесу.
Во многих книгах мне приходилось читать о полярных морях, о плавающих по ним айсбергах и о том, что иногда на льдине сотни миль проплывает «косматый пассажир» — медведь.
Мне представлялись холодные глыбы льда — и большие, и маленькие. Никогда они не представлялись мне какой-нибудь правильной формы, скажем в виде куба, параллелепипеда и т.д. Напротив, мне представлялось, что их края неровные, негладкие: с одной стороны льдина может более острым углом выдаваться вперед, тогда как другая ее сторона может быть относительно прямая. Я предполагала, что большая часть плавающих льдин погружена в воду — это нижняя часть, надводная же часть меньше. Верхняя часть айсбергов казалась мне покрытой снегом.
И вот каким-нибудь образом на льдину попадает медведь, а чучело медведя я видела, но это был очень большой медведь, а те медведи, которые сидят на льдинах, кажутся мне меньше… И вот сидит на середине льдины, озирается во все стороны косматый пассажир и уплывает все дальше и дальше. Льдина скользит, раскачиваясь, на ее поверхности плещет вода Северного моря, но это нисколько не беспокоит ко всему привычного медведя.
Такие представления меня когда-то очень привлекали, я жалела о том, что не могу увидеть таких картинок.
Однажды в парфюмерном магазине, когда я выбирала духи, мне показали флакон с одеколоном «Северный». Флакон очень понравился мне: он изображал льдину, на которой примостился северный медвежонок.
Теперь, когда я что-нибудь читаю или разговариваю о полярных странах и морях, мне часто представляется эта стеклянная льдина (флакон) и на ней маленький медвежонок.
В разное время в разных детских книжках я читала описания многих животных, в том числе описание льва. В связи с этим вспоминаю такой случай: нашей маленькой слепоглухонемой девочке Марусе купили для занятий игрушечных животных — льва, свинью, лошадь, корову. Играя с Марусей, я должна была назвать ей этих животных. Я взяла в руки льва и стала припоминать те описания, которые я читала, сравнивая их с этим животным. Внимательно ощупывая игрушку, я обнаружила на ее голове гриву, затем осмотрела ее туловище, морду — мне совершенно ясно представился лев. Я уверенно сказала, обращаясь к воспитательнице:
— Это лев! Вот его грива, вот круглая голова и тупая морда… Остальных животных (свинью, лошадь, корову) я раньше осматривала живыми и потому сразу узнала. Хотя у лошади имелась тоже грива, но длинные ноги и другое строение головы не позволяли спутать ее со львом. Свинью я сразу узнала, как только прикоснулась к ее пятачку. Корову определила по рогам.
О белках я много читала, но еще не осматривала чучела. Между тем, делая различные фигурки из пластилина, я однажды вылепила белку почти натуральной величины. Педагоги сказали, что у меня вышла очень удачная белка, и в награду за это подарили мне чучело белки. Я сравнила это чучело с моей белкой и убедилась, что они очень похожи друг на друга. Только чучело было пушистое, а моя белка гладкая.
Лебедя я тоже никогда не видела, но по описаниям представляла его довольно ясно. Когда мне впервые показали игрушечного лебедя, я легко узнала его по длинной шее и голове.
Описание крокодила я тоже читала, но представить его мне очень трудно. Он представляется мне не в виде какого-нибудь определенного животного или большой рыбы, а чем-то уродливым, бесформенным. Все его туловище состоит из позвонков, спрятанных под твердым панцирем. Представляется, что у него большая голова с широкой пастью, короткие, но сильные лапы, пальцы которых соединены плавательными перепонками. Длинный извивающийся хвост дополняет «красоту» этого чудовища. Крокодил извивается во все стороны, что мешает определить его форму.
