Еще примерно на седьмом месяце беременности я навестила агентство по усыновлению детей. Я встретилась с главой заведения в ее офисе, и она сказала: «У тебя нет никакого права оставлять этого ребенка, поскольку у тебя нет возможности о нем позаботиться, да и ты не производишь впечатления достаточно зрелого человека. Посмотри на себя, – потребовала она. – Ты не способна справиться с этой ситуацией». Она была вне себя от гнева.
Мне нравятся люди, которые говорят то, что думают, пускай это и довольно неприятно слышать. Позднее я вернулась в агентство, чтобы продолжить нашу беседу. Но во время моего второго визита мне было сказано, что произошла чрезвычайная ситуация и что мне необходимо встретиться с кем-то другим. Расстроившись, я отправилась в справочный отдел, чтобы договориться о встрече с другим советником. В тот момент я увидела главу агентства, которая несла на руках крошечного новорожденного ребенка. Она была похожа на легкоатлета, занимающегося спортивной ходьбой: она летела вдоль по коридору, маневрировала туда-сюда, пока не повернула в небольшую комнатку и не скрылась из вида. Головка ребенка лежала в ее ладони. Он сидел в подгузнике в районе ее локтя, прижатого к бедру, а ножки болтались по обе стороны ее предплечья. Мне было интересно, почему она не прижала ребенка к себе. Затем, несясь за ней как стадо гусей, в комнату забежали еще четыре женщины. Они были похожи на карикатуру – самовлюбленные, маленькие, назойливые. Мне казалось, что я сквозь ширму наблюдаю пропасть, которая разделяет биологическую мать и приемную, и мне она была не по душе. С тех пор процесс усыновления детей стал более гуманным, точно так же, как и роды, однако в тот момент у меня от сострадания к тому ребенку и стремления защитить себя кружилась голова. Я осуждала эту женщину так же сильно, как и она меня во время нашей встречи. Жизнь преподносит удивительные сюрпризы.
Я договорилась о встрече с другим советником из того агентства. Эта женщина была намного моложе своей начальницы. Ее подход казался более ясным и уважительным. Она не имела предвзятого суждения, что мне следует делать, ее вопросы были очень прозорливыми, и я почувствовала, что смогу с ее помощью выработать план действий. У меня сложилось впечатление, что она поможет мне понять, что будет значить для меня и моего ребенка каждый из возможных путей дальнейшего развития событий: отдать Лизу на удочерение или стать матерью-одиночкой. Она была талантливым советником.
Я испытала гигантское облегчение. Эта женщина произвела на меня отрезвляющий эффект. В ее присутствии я смогла собраться. Я знала, что она шаг за шагом может помочь мне пройти через этот процесс вразумительным образом. Я была полна надежд и счастлива, когда договорилась о второй встрече с ней. Но она позвонила мне и сказала, что решила уйти из агентства, чтобы проводить время с собственными детьми. Я обратилась к ней с просьбой поработать со мной. Она была необыкновенно полезна, и я не знала никого, кто бы мог с ней сравниться. С неохотой она дала мне домашний номер телефона. В течение месяца я поняла, что из этой затеи ничего не выйдет. Она была занята, проводя время со своими детьми, и отменяла назначенные встречи. Единственный человек, который, как я полагала, может помочь мне осмыслить всю сложившуюся ситуацию, выбыл.
Прожив месяц в доме Роберта и Абхи, я поняла, что становлюсь для них обузой. У всего есть свой предел. Их дом не был слишком большим, поэтому Роберт заказал типи, чтобы у всех нас имелось свое пространство. С их стороны было благородно предложить мне остаться у них, и я пыталась придумать, как я буду жить в типи с новорожденной. Однако моя сестра Кэтти позвонила, когда услышала об этом: «Тебе нужны проточная вода, кухня, стиральная машина и сушилка под рукой. Пожалуйста, приезжай и поживи некоторое время с нами». В доме, где кроме нее обитали ее муж и их дети, было достаточно места для Лизы и для меня. Я знала, что это правильный следующий шаг.
* * *
При возвращении моей попутчицей оказалась женщина, которая путешествовала по миру с записывающим устройством и брала интервью у людей, близких к гуру Ним Кароли Бабе. Она собирала истории для его биографии и приехала в дом к Роберту, чтобы взять у него интервью. Они с Робертом являлись приятелями старого гуру. Она была мудрой и опытной женщиной, производящей сильное и хорошее впечатление. Путешествовать с ней оказалось приятно. Спустя пару лет на прилавках книжных магазинов появилась книга «Чудо любви: истории о Ним Кароли Бабе». Примечательно, что именно когда я ехала в Орегон рожать Лизу, я подвозила секретаря Кена Кизи. По счастливой случайности я путешествовала с двумя женщинами туда и обратно, которые носили с собой небольшие записывающие устройства и были напрямую связаны с двумя выдающимися влиятельными фигурами нашего времени, представляющими противоположные направления мысли. Невероятно!
По пути на юг я остановилась на две недели на полуострове Сан-Франциско. Я решила не жить у своего отца, поскольку его жена волновалась, что «ребенок описает мебель». И я остановилась у Берта и Бетти Вилдер, чьи дети, Дейв и Камилла, ходили в школу вместе со мной и моими сестрами. Стив приходил навещать меня и Лизу во время этой остановки в пути. Он привык к тому, что люди его не любят, и ухитрялся появляться, когда Вилдеры отлучались по делам, благодаря чему избегал их взглядов. Не то чтобы он обращал на это внимание; скорее меня больше беспокоило то обстоятельство, что он был так сильно нелюбим.
В тот день Стив предложил пойти вместе прогуляться, поэтому я подвязала Лизу к груди. Не успели мы отойти на пятьдесят шагов от парадной двери Вилдеров, как тело Стива затряслось. От стыда он свесил голову. Он был глубоко искренен. Он покосился на меня и сказал с тяжелым, тяжелым сердцем: «Мне очень жаль. Я вернусь, возня c Apple закончится, когда мне будет около тридцати. Мне очень, очень жаль». Обещание вернуться через шесть лет пронеслось сквозь мое тело, словно бурлящая река. Всем существом я хотела, чтобы он произнес данные слова. Впервые за долгое время я видела проявление искренности со стороны Стива. Это был первый пристойный ответ на события последнего года. Его признание усмирило меня и дало мне приток сил.
Однако через десять секунд и четыре шага на лице Стива появилась забавная ухмылка, и он начал рассказывать мне о цветущем дереве, на которое смотрел. Таков был резкий перепад его настроения, и я стала свидетелем его безумного умения показать товар лицом. Передо мной стоял вдохновенный маньяк. Я растерялась и смогла только сказать: «Стив, я жила в этом доме, ты понимаешь, я – жила – в – этом – доме. Я знаю, как выглядит это чертово дерево. Почему ты заводишь беседу на подобные темы?»
