Ознакомительная версия.
Только по прибытии немного опаздывающего «старика» ситуация чуть разрядилась. Во-первых, он бесстрашно пил со мной коньяк и, во вторых, распорядился немедленно привезти видеомагнитофон с большим количеством фильмов. Начальство обсудило ситуацию в несколько разрядившейся обстановке и пришло к заключению отложить пресс-конференцию на две недели, пока у меня не исчезнет синяк под глазом.
«А до этого — строгий покой, — приказал мне «старик». — Только лежа, смотреть фильмы. И никаких резких движений!».
«Не беспокойтесь, — сказал я уверенно, — ремиссия не предвидится».
После того как врачи во второй раз осмотрели меня 26 апреля и установили, что я абсолютно здоров, меня во второй раз стали готовить к пресс-конференции.
Мы отправились на Зубовскую площадь, где расположен пресс-центр МИДа.
Внушительный зал с кабинами для синхронных переводчиков, с установленными телекамерами, расположенные в ряд по возвышению стулья и большая сцена навевали на меня уныние. Я понял, как неуютно мне будет тут на сцене под многочисленными взорами. Еще меньше мне нравился заместитель шефа пресс-центра Юрий Гремыцких. Для «беглого матроса» у него нашелся лишь легкий кивок головой в качестве приветствия. Он говорил со мной свысока и произвел впечатление высокомерного сноба. Я был озабочен тем, что этому человеку доверили инсценировку моего выступления и от его ума, умения и тактичности зависит успех запланированной акции. На трибуне нам полагалось действовать вдвоем — ему в качестве ведущего пресс-конференции и мне в качестве единственного собеседника. Но уже сегодня я понял, что мы не станем согласованным дуэтом.
28 апреля зал пресс-центра был переполнен. Журналисты толпились в дверях и проходах. Все ждали сенсации. Кстати, на трибуне нас все же оказалось трое со специалистом по правам человека, которому полагалось отстаивать позицию, что существование «Радио Свобода» нарушает права человека.
«Сегодня с нами будет разговаривать гражданин Советского Союза, который жил много лет на Западе. Пока он был за границей, спецслужбы США запутали его в антисоветской деятельности. Туманов работал с 1966 года на “Радио Свобода”, одном из главных центров политически-идеологической диверсии Запада. В последние годы он занимал там должность Главного редактора Русской службы и по роду своей деятельности был хорошо информирован и имел доступ к секретной информации. В ходе своей работы он убедился в подрывном характере этой организации, враждебно относящейся к советскому народу. После того как он признал свою ошибку, он вернулся на родину».
Вот такого рода чушь произносили на второй год перестройки, когда Михаил Горбачев везде объявлял об открытости советской политики! Примитивнее и глупее это звучать не могло. Я сидел рядом и чувствовал себя неловко. К каким чертям из меня делают идиота? Что должны означать фразы «запутанный спецслужбами США» и «признание собственных ошибок»? Я был разведчиком и выполнял секретное задание. Мне нечего было стыдиться. Я никогда не убивал, не выкрадывал документов и не совершал диверсионных актов. Насколько это было в моих силах, я снабжал Москву сведениями о совершавшихся против моей страны вражеских действиях. В этом я мог здесь открыто и честно признаться. Но что это за секретная возня? Что делать с этими формулировками эпохи Сталина? Зачем эти небылицы?
После представления Гремицких я зачитал текст официального, заранее подготовленного заявления. С содержанием этого документа у меня не было ничего общего. Я привожу его здесь в сокращении как типичный пример «созидательной деятельности» КГБ.
«Дорогие товарищи, уважаемые дамы и господа!
Сначала, по всей видимости, я обязан объяснить вам, почему сегодня я нахожусь здесь, в пресс-центре Министерства иностранных дел, а не у себя в кабинете штаб-квартиры «Радио Свобода» и «Радио Свободная Европа» на Оэтиннген штрассе, 67 в Мюнхене. Для этого мне необходимо оглянуться в далекие годы.
В конце ноября 1965 года с советского военного корабля исчез матрос Олег Туманов, родившийся в Москве в 1944 году. Определенное время считали, что это несчастный случай, но это был побег.
Мною очень скоро занялись британские и американские спецслужбы. Уже в начале декабря 1965-го американский военный самолет привез меня в ФРГ, во Франкфурт-на-Майне. Я оказался в знаменитом “Кэмп Кинге” — приемном лагере для обработки и проверки беженцев и переселенцев из стран Восточной Европы и Советского Союза. За лагерь “Кэмп Кинг” отвечают американская военная разведка и ЦРУ.
Так как, полагаю, вы хотите знать, что привело меня к побегу и предательству, сразу хочу это с вами обсудить.
На этот вопрос нелегко ответить. Мне его ставили уже дюжину раз. Могу только сказать, что мне тогда было примерно двадцать, я хотел взять судьбу в собственные руки и мной руководил определенный эгоизм, а также беспечность относительно возможных последствий. Служба на корабле не была тяжелой и близилась к своему завершению. В Москве ждали отец и мать. Еще раз повторю: мне очень тяжело дать ответ относительно причины моего побега. Как я уже сказал, я надеялся сам определить свою судьбу. К сожалению, все вышло иначе. Я попал в руки американской разведки.
В лагере за меня отвечал полковник ЦРУ Алекс Лимбарски — или Лэйн, Логан и Павло, как его знают другие. Хотя сегодня полковник Лимбарски на пенсии, он, как и раньше, занимается своей привычной работой, собирая информацию об СССР и странах Восточной Европы.
В «Кэмп Кинг» я провел в общей сложности шесть месяцев и прошел всякого рода проверки, но учитывая вопросы, которые мне задавали, можно, однако, сделать вывод, что в проверках также принимает участие посольство США в Москве. Помимо этого, меня проверили на детекторе лжи.
В феврале или марте 1966 года полковник Лимбарски представил меня сотрудникам “Радио Свобода” из Специального отдела по изучению эффективности передач на советских слушателей (мониторинг). Это были Джордж Перри, дипломат, высланный из СССР за шпионскую деятельность, и Эдвард Нейманис, также сотрудник ЦРУ. После нескольких бесед и встреч мне предложили работу на “Радио Свобода”.
В 1966 году радиостанция состояла из бывших военных преступников, людей Власова, переселенцев и белогвардейских эмигрантов. Ясно, что с такими сотрудниками можно вообще потерять последних слушателей, и требовалось немедленно “переливание крови”. Мне предложили работу без специального образования и опыта работы на радиостанции.
Сейчас хочется рассказать о характере “Радио Свобода”. Сенатор Фулбрайт описал радиостанции “Радио Свобода” и “Радио Свободная Европа” как “реликты холодной войны”. Сенатор рассчитывал на улучшение международного климата и надеялся, что эти реликты исчезнут сами по себе.
Ознакомительная версия.
