Ознакомительная версия.
Артамонов вернулся в археологию. Он стал кумиром студентов истфака ЛГУ. Последнее напутствие начинающим археологам Артамонов произнес в июле 1972 года, за несколько дней до своей смерти.
Андрей Алексеев, доктор исторических наук: «Он сказал, что трудности, конечно, существуют, но если вы твердо встали на этот путь и выбрали его сознательно, не хотите сворачивать с него, надо проявлять смелость и твердость. Только тогда вы достигнете желаемых результатов».
Олег Артамонов, сын Михаила Артамонова: «Всю нашу семью очень радовало, что даже через 30 лет после его смерти они всегда приходили на день рождения. 5 декабря у нас появлялись все, кто мог прийти, люди даже приезжали из других городов. Все очень тепло его вспоминали».
Андрей Алексеев, доктор исторических наук: «До сих пор мы так или иначе работаем под портретами Михаила Илларионовича, особенно в Эрмитаже. Конечно, здесь его всегда будут помнить».
В истории нашего Отечества очень часто встречаются моменты, которые в мореходном деле называются «поворот все вдруг». Все, чему страна поклонялась, проклинается. Меняются экспозиции, перевешиваются портреты, разрушаются памятники. В такие моменты важно, чтобы нашелся человек, который сказал бы: «Не трогай, положи на место, сохрани». Именно таким человеком был Михаил Илларионович Артамонов – фельдмаршал Эрмитажа. Благодаря ему сохранилась коллекция этого великого музея, он старался всеми силами не превратить Ленинград в заурядный советский мегаполис.
Осенью 1993 года посетители сквера в Соляном городке, рядом с Музеем обороны Ленинграда, стали замечать, что каждое утро сюда приезжает пожилая женщина. Она гуляет по скверу, сидит на скамейке. Вечером за ней приезжает машина. Будто рабочий день здесь проводит.
Сотрудники музея узнали в даме своего бывшего директора, Людмилу Николаевну Белову, человека очень известного в Ленинграде, легендарную комендантшу Петропавловской крепости, основавшую Музей истории Петербурга, создательницу самой могучей музейной империи города. В конце сентября Белова перестала приходить в этот сквер, а в октябре город узнал о том, что ее больше нет, она умерла.
Людмила Николаевна Белова
Монументальная фигура Людмилы Николаевны Беловой, моющей пол на новой экспозиции, распекающей подчиненных, устраивающей их бытовые дела, хохочущей над музейным капустником, навсегда останется важнейшим воспоминанием нашей, сотрудников Петропавловской крепости, общей молодости[8].
Она напоминала большую русскую барыню – нечто среднее между капитаншей Мироновой из «Капитанской дочки» и Хлестовой из «Горя от ума». Недаром сотрудники Петропавловской крепости иронично называли себя «крепостными». Но в Людмиле Николаевне присутствовали не только произвол и своеволие (хотя и их хватало), но и неожиданная для брежневско-романовского Ленинграда яркая индивидуальность.
В начале 1950-х краеведение в Ленинграде и всякие занятия историей города были не в чести – после «Ленинградского дела» это просто небезопасно. Советский областной центр не должен был кичиться своим прошлым имперской столицы. Нет города с уникальной судьбой, все города советские.
Но после смерти Сталина Петропавловская крепость, бывший военный объект, стремительно превращалась в главный исторический музей Ленинграда. Масштабы работ совершенно не смущали энергичную директрису. К крепости у Беловой было особое отношение. Именно здесь отбывал заключение при последнем императоре ее отец, народоволец Николай Белов.
Надежда Белова, дочь Людмилы Беловой: «Это известная в нашей семье история. Дедушка, войдя в эту камеру, сказал: “Думал ли я, когда здесь сидел, что моя дочь будет руководить этой крепостью?”»
Из ярких черт Людмилы Николаевны нужно выделить уважение к специалистам, терпимость к человеческому своеобразию и страсть к работе. Она создала целую музейную империю, включавшую множество самых неожиданных экспозиций и учреждений – от музея-квартиры Петра Козлова до краеведческого музея в Пушкине, от Смольного собора до крепости Орешек, от Инженерного замка до Комендантского дома.
Петропавловская крепость
Людмила Аксенова, старший научный сотрудник ГМИСПб в 1974–2003 годах: «Она создавала историю города по тем крупицам, которые можно было собрать, как из кусочков смальты складывают огромную мозаичную картину».
Именно при Людмиле Николаевне фонды музея увеличились до необычайности. Были спасены десятки тысяч объектов интерьера и архитектурных деталей, обреченных погибнуть в пору комплексного капитального ремонта.
Для нее персонами грата были и почитательница русского авангарда Алла Повелихина, и исследовательница боевой организации партии эсеров Маргарита Идельсон, и поклонница «Народной воли» Альдина Барабанова. Они получали свои небольшие музейные зарплаты именно за то, что занимались предметами, совершенно не вписывавшимися в номенклатуру идеологически правильных тем. Взлет ленинградского краеведения, начавшийся в 1970-е, напрямую связан с книгами, статьями, лекциями и экскурсиями музейных сотрудников. За широкой спиной Беловой скрывалась своеобразная афинская академия, где всякий интерес поощрялся и расцветали сто цветов.
Белову не интересовали анкетные данные, недостаточная «скромность в быту», идеологическая невыдержанность и моральная нестойкость. Она терпела слабости, своеобычность, даже эксцентризм подчиненных. В крепости при ней сосуществовали и работа, и «гулянка». Молодые сотрудники флиртовали, выпивали, играли в преферанс, проводили рабочий день в домашних заботах или дружеских посиделках: это не слишком волновало Белову (более того, как мне кажется, она даже слегка гордилась их лихостью). Другое дело – экспозиция, срочная командировка в провинцию, справка для инстанции. Работа, если она действительно считалась важной, должна была быть выполнена качественно и в срок.
Музей считался «передовой линией идеологического фронта». Но защищенные крепостными стенами и авторитетом директора музейщики невольно сравнивали свое положение с положением коллег в других гуманитарных институциях. И всегда в свою пользу.
Тюрьма Трубецкого бастиона, место заключения отца директора Беловой, открылась для посетителей в 1954 году. И это было только начало. Каждый год – новая экспозиция. Показывать всегда было что. В музее собраны прекрасные дореволюционные коллекции. Тут подлинные чертежи Растрелли и Трезини и здесь же все, что осталось от ликвидированного Музея обороны Ленинграда. Главный принцип Беловой – музей не должен быть скучным. Она собрала под свое крыло всевозможных чудаков и оригиналов, энтузиастов истории города, перетасовав их с матерыми профессионалами музейщиками и выдержанными партийцами. В результате получился своего рода краеведческий НИИ с сильным кружком самодеятельности.
Ознакомительная версия.
