Трудно сказать, сколько Екатерина II потратила на Потемкина. Считается, что князь получил 37 тысяч душ, многочисленные поместья вокруг Москвы и Петербурга, в Белоруссии, множество драгоценностей и 9 миллионов рублей.
Екатерина и Потемкин наконец обрели свободу, сохранив поддержку друг друга в политике, повседневных делах и любви. Они взаимно доверяли друг другу. Это было непросто сделать между такими эмоциональными людьми, но они это сделали. Из фаворита-любовника Потемкин превратился в министра-фаворита.
Но Петр Завадовский ему все равно не нравился. Это было не от ревности (может, лишь отчасти), а потому, что это была не его кандидатура. Мы уже знаем много примеров того, как знатные царедворцы (каким и был Потемкин) пытались подсунуть царице своих любовников, чтобы через них можно было влиять на нее. Это была старая уловка, и многие ей пользовались. Лучше у Катерины будет любовник, которому Потемкин доверяет, чем кто-то чужой; неизвестно еще, как дело обернется. Потемкин хотел сохранить свое влияние на Екатерину хотя бы таким, незамысловатым, скажем, способом.
Довольно быстро он нашел подходящего кандидата на эту роль – георгиевского кавалера, отчаянного кавалериста-рубаку, красавца серба Семена Зорича. Он взял его к себе в адъютанты и 26 мая 1777 года представил Екатерине II. Зорич ей понравился, и Потемкин сразу же понял, что дело сделано – уже на следующий день Завадовский отправился в длительный отпуск. Однако Зорич оказался непроходимым тупицей – возомнив о себе невесть что, он решил потягаться со своим благодетелем! «Зорич стал одним из богатейших вельмож и землевладельцев, однако ни земли, ни чины, ни ордена, ни богатство не прибавили Зоричу ума, которого ему недоставало. Еще не отметив годовщину своего «случая», Семен Гаврилович решился учинить афронт своему несокрушимому сопернику и благодетелю Григорию Александровичу Потемкину. Пребывая вместе с ним и Екатериной в Царском Селе, он затеял ссору и даже вызвал Потемкина на дуэль, но вместо поединка отправился за границу, куда его быстро спровадила Екатерина. А по его возвращении осенью 1778 года ему было велено отправиться в Шклов», – писал современник.
К тому времени, начиная с 1776 года, Потемкин наконец вырвался из «золотой клетки» и взял в управление огромную область в Причерноморье, став генерал-губернатором Новороссийского края. Сейчас мы знаем только город Новороссийск, а тогда это была территория, простирающаяся от Дуная до Волги, включая Крым (был присоединен к России в 1783 году), – малозаселенная, неразвитая и очень проблемная. Он ликвидировал остатки Запорожской Сечи, укреплял оборону южных рубежей России, занимался строительством новых городов и поселков, колонизацией пустующих земель, созданием Черноморского флота и еще кучей самых разных больших и малых дел. Административный талант Потемкина здесь раскрылся полностью. Он получил свободу действий; теперь руки у него были развязаны. В этом плане он был счастлив.
А как же в личном плане? Что касается личных отношений Екатерины с Потемкиным, то он всегда занимал в ее сердце особое положение, даже после того, как поселился на юге, а Екатерина с калейдоскопической скоростью начала менять фаворитов одного за другим. В этом отношении адмирал А. Чичагов высказал такой взгляд на вещи: «Никогда, ни одного из своих фаворитов она (Екатерина) не удерживала возможно кратчайшего срока, едва лишь замечала в нем неимение способности, необходимой для содействия ей в благородных и бесчисленных трудах. Мамонов, Васильчиков, Зорич, Корсаков, Ермолов – несмотря на их красивые лица, были скоро отпущены вследствие посредственности их дарований, тогда как Орлов и Потемкин сохранили за собой свободу доступа к ней: первый в течение многих лет; второй – во все продолжение своей жизни».
Считается, что супружеские отношения между ними прекратились в 1776 году и дальше каждый из этих великих людей пошел в личных делах своим путем, но до самой смерти Потемкин всячески поддерживал начинания своей повелительницы и самоотверженно проводил их в жизнь. Это касалось и самой Екатерины – она тоже всячески поддерживала деятельность Потемкина, а кроме того, предоставила ему полную свободу действий (на вверенных ему территориях).
А потом, в 1787 году, состоялась знаменитая поездка Екатерины II в Крым, во время которой Потемкин показывал ей то, что успел сделать – новые города и селения, заводы и верфи, Черноморский флот и многое другое. Есть легенда о том, что Потемкин просто втирал ей очки – никаких селений на самом деле не было, а были лишь их декорации, так называемые «потемкинские деревни». Якобы он, вместо освоения отпущенных из казны денег, их просто разворовал. На самом деле ничего подобного не было, а показуха существовала во все времена, и в нынешние тоже. Потемкину было чем гордиться. В то же время есть версия, что Екатерина сама приказала строить «потемкинские деревни». Дело в том, что она путешествовала не одна, а с австрийским императором Иосифом II, польским королем Станиславом-Августом Понятовским и целым сонмом иностранных дипломатов. Ей нужно было показать, что Россия крепко стоит на Черном море, на юге растут города, развивается промышленность и торговля.
Император Иосиф II писал: «Императрица в восторге от такого приращения сил России. Князь Потемкин в настоящее время всемогущ, и нельзя вообразить себе, как все за ним ухаживают». За эту созидательную деятельность Екатерина присвоила ему почетный титул «Таврический». Надо сказать, что императрица путешествовала не одна, а в сопровождении своего очередного любовника Дмитриева-Мамонова. В каждом шатре, который разбивали для Екатерины, у него было свое отделение. Существует легенда, что во время своей поездки в Крым она включила в число своих любовников и последнего крымского хана Шагин-Гирея. Чем крымские татары очень обижены. Правда в том, что хан еще три года назад как отрекся от трона, и его в Крыму не было, а до того он часто «тусовался» в Петербурге. Екатерина могла приметить его еще там, однако ж не приметила! Так что, крымские татары, успокойтесь – честь вашего хана спасена.
Турция была в ярости от потери Крыма, и началась вторая русско-турецкая война 1787–1791 годов, названная «Потемкинскою», потому что главным действующим лицом в ней был он. Она закончилась победой русского оружия и подписанием мирного договора в Яссах. Однако Потемкин не проявил себя в этой войне как выдающийся полководец. «В ту войну духовные его силы были явно на ущербе (чувствовал, что влияние его в Петербурге уменьшается с каждым днем), физические силы начали сдавать… Душой Потемкин был не столько в армии, сколько в Петербурге – частые его поездки туда достаточно показывают… Трагизм Потемкина заключался в том, что в силу своего положения в стране и при дворе он не допускал того, чтобы кто-либо, кроме него, мог командовать армией… Сам он, гениальный политик и организатор, совершенно был лишен каких-либо полководческих дарований и сознавал это…» – писал один исследователь деятельности Светлейшего. Это правда – не каждому дано быть великим полководцем, но положение обязывало.
