- Плохо... Устали от войны; ничего больше в ней не понимают, кроме того, что победа невозможна. Однако, еще не требуют мира. Я чувствовал всюду унылое и покорное недовольство... Убийство Распутина произвело сильное впечатление на массы.
- А! А какого рода впечатление?
- Это очень интересное явление и характерное для русской традиции. Для мужиков Распутин стал мучеником. Он был из народа; он доводил до царя голос народа; он защищал народ против _п_р_и_д_в_о_р_н_ы_х: и вот придворные его убили. Вот что повторяется во всех избах.
- Но в Петрограде народ был в восторге, узнав о смерти Гришки. Бросились даже в церкви возжигать свечи перед иконой св. Димитрия, потому что тогда думали, что великий князь Димитрий убил "собаку".
- В Петрограде слишком хорошо знали об оргиях Распутина. И потом, радуясь его смерти, они в некотором роде манифестировали против императора и императрицы. Но я представляю себе, что, в общем, все русские мужики думают, как костромские...
Суббота, 10 февраля.
Братиано сегодня вечером покинул Петроград, чтобы вернуться прямо в Яссы.
Когда он пришел проститься со мной, я нашел его в душевном состоянии, которое делает ему честь, т.е. спокойным, грустным и решительным. Ни одной напрасной жалобы; никакой попытки личной защиты. Он видит и судит положение с совершенной объективностью; он, впрочем, заявил, что он очень доволен разнообразными беседами, которые он имел с министрами императора и членами междусоюзной конференции. Но в особенности он рад был внимательному и сердечному доверию, которое выказал ему генерал Гурко: он слишком умен, чтоб не заметить, что вся политика России по отношению к Румынии находится отныне в прямой зависимости от военного верховного командования и он очень ловко подружился с начальником штаба. У меня, однако, не остается впечатления, чтобы во время своих переговоров с генералом Гурко он успел добиться практического результата по двум вопросам, встающим в настоящее время во всей их величайшей неотложности: 1) о снабжении продовольствием гражданского населения Молдавии; 2) о возобновлении операций в северных Карпатах и в районе Дуная.
Меня уверяют, что во время своего пребывания в Петрограде Братиано запросил императора о его возможном согласии на брак великой княгини Ольги с принцем Каролем, вероятным наследником. Проект этого брака выдвигался уже несколько раз. Ответ императора был довольно благосклонен: "Я не буду возражать против этого брака, если моя дочь и принц Кароль понравятся друг другу".
Понедельник, 12 февраля.
Пользуясь тем, что генералы уехали осмотреть галицийский фронт, гражданские делегаты конференции осматривали Москву.
Вторник, 13 февраля.
Одиннадцать рабочих, входящих в состав центрального комитета военной промышленности, арестованы по обвинению в том, что они "подготовляли революционное движение, имеющее целью объявление республики".
Аресты этого рода нередки в России; но обычно публика о них ничего не знает. После тайной процедуры обвиняемые заключаются в государственную тюрьму или ссылаются вглубь Сибири; ни одна газета об этом не говорит; часто даже семья не знает, что сталось с исчезнувшими. И молчание, обычно окружающее эти короткие расправы, много содействовало установлению трагической репутации "охранки". На этот раз отказались от тайны. Сенсационное сообщение возвестило прессе арест одиннадцати рабочих. Протопопов хотел таким путем доказать, что он занят спасением царизма и общества.
Суббота, 17 февраля.
Генерал Бертело, глава французской военной миссии в Румынии, только что прибыл в Петроград для совещания с генералом Кастельно и генералом Гурко.
Вот уже четыре месяца, как генерал Бертело фактически руководит операциями и реорганизацией румынской армии. При самых неблагоприятных, самых отчаянных условиях он всем внушал уважение своей рассудительной и методической активностью, своим холодным умой, своей неизменной и заразительной уверенностью, своей упорной и спокойной энергией. Когда Румыния оправится от своего настоящего испытания, он окажется одним из лучших работников по ее восстановлению...
Вторник, 20 февраля.
У меня завтракают в строго интимном кругу Думер и генерал Кастельно. Так как они - тонкие лакомки и их происхождение связывает одного с Лангедоком, другого с Гасконью, я их угощаю буйабессом по-фокайски, кассу летом по-тулузски, сальми из рябчиков по-провансальски, белыми грибами по-бордоски, все" это орошенное шато икемом и мутон-д'армайак.
Мы вспоминаем период, предшествовавший войне. Думер, бывший в то время председателем совета министров и министром иностранных дел, один из первых, кто увидел, кто согласился увидеть угрожавшую действительность.
После завтрака я расспрашиваю генерала Кастельно о впечатлениях, какие он вынес с фронта и о ценности содействия, какого мы можем ждать от России.
- Дух войск, - говорит он, - показался мне превосходным; люди сильны, хорошо вытренированы, полны мужества, с прекрасными светлыми и кроткими глазами... но высшее командование плохо организовано, вооружение совершенно недостаточное, служба транспорта желает многого. И что может быть еще важнее, так это - слабость технического обучения. Недостаточно освободились от устаревших метод; русская армия отстала больше чем на год от наших западных армий; она отныне неспособна провести наступление в большом масштабе...
Среда, 21 февраля.
После бесконечной серии завтраков, обедов, приемов в посольстве, в министерстве финансов, в русско-французской Торговой Палате, в квартире председателя совета министров, в городской думе, у великой княгини Марии Павловны, в яхт-клубе и проч. иностранные делегаты отправляются, наконец, обратно на Запад... через арктический Ледовитый океан.
Результат этой конференции, вокруг которой было одновременно столько таинственности и столько шума, скудный. Обменялись мнениями о блокаде Греции, о недостаточности японской помощи, о вероятной ценности американского вмешательства, о критическом положении Румынии, о необходимости более тесного и более действительного соглашения между союзниками; измерили огромные потребности русской армии в области материальной и сговорились по возможности удовлетворить их. Вот и все.
Когда Думер и генерал Кастельно пришли проститься со мной, я дал им поручение.
- Благоволите передать от моего имени г. президенту республики и г. председателю совета министров, что вы меня оставляете в большой тревоге. В России готовится революционный кризис; он чуть было не разразился пять недель тому назад; он только отложен. С каждым днем русский народ все больше утрачивает интерес к воине, и анархистский дух распространяется во всех классах, даже в армии. Приблизительно в конце октября в Петрограде произошел очень показательный инцидент, о котором я осведомил г. Бриана. На Выборгской стороне вспыхнула стачка, и полиция была сильно потрепана рабочими; вызвали два пехотных полка, расквартированных по соседству. Эти два полка стреляли в полицию. Пришлось поспешно вызвать дивизию казаков, чтобы образумить мятежников. Следовательно, в случае восстания нельзя рассчитывать на армию... Мой вывод, что время больше не работает на нас, по крайней мере, в России, что мы должны уже теперь предвидеть банкротство нашей союзницы и сделать из этого все необходимые выводы. - Я не менее вас пессимистичен, - отвечает мне Думер, - я не только передам все ваши слова г. президенту республики и г. Бриану, но я их подтвержу.
