«Thunder Perfect Mind был записан зимой 1991 года, но выпущен только в 1992-м, — рассказывает Поттер. — Помню, как Стив говорил, что хочет сделать „очень электронную“ вещь, и мы начали с сухих электронных звуков, хотя в процессе работы они менялись и трансформировались. В основном работали мы со Стивом, но остальные, кто указан на обложке (в том числе Роуз Макдауэлл, Джули Вуд и Бэланс), тоже вносили свой вклад в почти готовые композиции». Отражая восхищение Стэплтона машинными ритмами, Thunder Perfect Mind представляет собой нечто вроде индустриального попурри из двух холодных композиций «Cold» и «Colder Still», выстроенных из огромных монолитных блоков трещащей электроники. «Мне нравится выходить за рамки традиций, нравится, что у нас со Стивом схожий опыт и вкус, — продолжает Поттер. — Обычно у него есть четкая основа для композиции с определенными компонентами, которые постепенно добавляются согласно заданному стилю. Но в том, как он развивает свои вещи, есть и органическое качество. Часто все происходит случайно, через открытие нового звука или ритма, через то, как один элемент соседствует с другим. Я даже вспомнить не могу, сколько раз какая-нибудь случайность меняла всю вещь, ставя ее под другим углом или даже создавая совершенно новую композицию. Иногда это всего один маленький фоновый звук, который постепенно наращивается или меняется. Мой вклад — это звуки и их обработка, поскольку довольно часто они меняют весь трек. В общем, никакого установленного порядка работы нет; есть планы и есть реальность».
Несмотря на свою тягу к уединению, Стэплтон отлично умеет работать в коллективе. Практически во все альбомы Nurse внесен творческий вклад его друзей и семьи. Один из самых ярких примеров — совместный с Тони Уэйкфордом альбом Revenge Of The Selfish Shell-fish 1992 года, также записанный Колином Поттером. Скрепляемые гипнотическими гитарными партиями Уэйкфорда, песни пропитаны хоральным, почти готическим полусветом. Стэплтон намеревался пригласить Уэйкфорда в совершенно глупый проект, контрастирующий с его безжалостно серьезной работой в Sol Invictus. Перенос его лица в тело зеленого моллюска на обложке сделал свое дело. «Стэплтон предложил поработать вместе и на неделю арендовал студию Колина Поттера, — вспоминает Уэйкфорд. — У меня нашлось несколько текстов, Стив взял Emulator, и всю неделю мы страдали фигней. Когда альбом вышел, многим поклонникам Nurse он не понравился, поскольку там были я и гитара, а поклонники Sol Invictus невзлюбили его потому, что музыка оказалась для них непривычна. И все же с течением лет люди, умеющие слушать, начали его понимать».
В 1992 году Бэланс стал основным собирателем картин Остина Османа Спэра. Он уговорил Тибета начать собственную коллекцию, несмотря на неоднозначное отношение последнего к творчеству художника, и познакомил его с арт-дилером Генри Боксером, специалистом по британскому искусству аутсайдеров. На первой встрече Тибет приобрел две работы Спэра, в том числе ту, что позже украсила обложку Tam Lin (1994). Однако гораздо большее внимание Тибета привлекла картина «Окопавшийся» кисти безумного живописца Луиса Уэйна, на которой был изображен большеглазый кот в военной форме с сигаретой, махавший зрителю из траншеи времен Первой мировой войны. Особенно Тибета захватили строки, нацарапанные на обратной стороне: «Беречь от желающих познакомиться дамочек — Привет, девочки! Как дела?», что вдохновило его на следующий отрывок из «The Bloodbells Chime» с альбома All The Pretty Little Horses: «Томми Каткинс шлет свой привет /Навечно запечатленный на звериной Сомме /Последнее, о чем он думает, это брак /Лишь зов Дома и Сердца».
«Я рассматривал картину, и во мне что-то откликалось, — улыбается Тибет. — Я купил несколько работ Спэра, потому что пришел туда за ними, но не смог забыть об Уэйне, поэтому вернулся, приобрел пару его картин, а через какое-то время продал Спэра и с тех пор просто помешался на Уэйне, которого считаю величайшим художником всех времен. Невозможно объяснить, почему его работы столько для меня значат, но ведь самые глубокие вещи — это те, которых мы не можем объяснить; они находят отклик в нашем сердце, и никаких словесных пояснений не требуется. Я до сих пор часами смотрю на его картины или листаю книги с репродукциями. Иногда от их невинности и красоты у меня слезы на глаза наворачиваются».
Луис Уильям Уэйн родился в Лондоне в 1860 году и в 21 год начал публиковать свои работы. Вначале он рисовал реалистичные портреты диких животных, затем обратился к собакам, а потом — к кошкам, после смерти от рака его кошки Эмили, рядом с которой все это время находился ее друг Петр Великий. Популярность кошачьих рисунков привела к серии успешных детских ежегодников, а их образы начали появляться на различных сувенирах. Однако Уэйн, вынужденный содержать пятерых сестер, не был успешным бизнесменом, всю свою жизнь оставаясь почти без денег. Одна из сестер в 1900 году попала в психиатрическую клинику, утверждая, что ее поразила «смертельная проказа» и что она видела несколько убийств. Со временем психическое самочувствие Уэйна также ухудшилось; он становился все агрессивнее и считал, что духи направляют на него потоки эфира. Уэйн верил, что он, как и его любимые кошки, «полон электричества». В тот год, когда его сестра оказалась в клинике, он написал: «Мой кот Петр — маленькая электрическая батарейка, жена — батарейка побольше, и большая притягивает электричество от маленькой; прохождение потока от одного тела к другому порождает тепло (…) Мне кажется, основная цель его умывания — это завершение электрической цепи». Остаток жизни с 1924 года он провел в психиатрических лечебницах, где создал свои лучшие работы. В 1939 году Луис Уэйн умер.
«Во время своего заключения он изображает кошек перед изысканными зданиями в итальянском стиле, возможно, воплощая видения зеленых садов различных больниц, в которых побывал, — писал Тибет в статье об Уэйне, опубликованной в весеннем выпуске домашнего фэнзина Ника Кейва The Witness за 2000 год. — Изгибающиеся наэлектризованные кошки с огромными глазами. Обычно Уэйн записывал названия картин на обратной стороне как руководство для печатников, но в конце 1920-х он излагал там свои восторги и переживания: „Подхватит прыгающий мячик, мягко покатает его из стороны в сторону. Цель — в глазах каждого котенка. Глаза смотрят прямо на мячик — катится к лапкам — прыгает домой, где прячется“. Двери в Кэтленд раскрылись, и он поспешил вернуться в свой истинный дом». Эта литания Уэйна открывает альбом Current 93 Of Ruine Or Some Blazing Starre, где Тибет, взывая к его милосердному духу, пытается следовать за ним в рай, «пусть даже на вратах написано Бедлам».
