Вот уж действительно верна русская пословица: век живи — век учись! Я думал, что в период моих инспекторских поездок я столько познал в жизни, что меня уже ничем не удивишь. Ан нет! Так уж получилось, что я занимался инспекторской деятельностью не пять, как бы мне хотелось, а долгих десять лет. За это время десятки людей не единожды составляли мне компанию в моих поездках по нашим предприятиям. И что меня поражало на первых порах, так это как меняется человек, попадая в не типичную для него обстановку. Ну ладно герои-космонавты. Слетал — получай свое на всю оставшуюся жизнь. Слава обрушилась на тебя лавиной, постарайся остаться человеком (если, конечно, сможешь). А тут чиновник вырывается всего лишь на пару недель на свободу. Работа, жена, теща, дети, личный автомобиль и, что, наверное, важно, — болячки и хвори — все осталось в Москве. И вот он как будто с цепи срывается! То один, поселившись в гостинице, начинает пить «по-черному» и вообще не показывается на предприятии, а другой, попав в город своей молодости, бесследно пропадает до конца командировки, третий достает свою записную книжку и начинает восстанавливать свои любовные связи. Лет через пять-семь моей такой кочевой жизни мне пришлось быть свидетелем таких «превращений» очень многих моих коллег по главку, включая и некоторых больших начальников. У меня хватало, конечно, ума и такта не вспоминать по приезде в Москву об отдельных «деталях» наших совместных командировок, они молча были мне благодарны за это, и у нас сохранялись хорошие, добрые отношения. Такой фейерверк лиц, темпераментов, всплесков чувств и эмоций давали мне возможность на их фоне оценить и свои жизненные позиции и помогали в различных ситуациях принимать нужные, адекватные решения.
В заключение этого чуть затянувшегося не по моей вине этапа моей службы и на зависть любителям путешествий и российской истории просто перечислю старинные русские города, где мне посчастливилось бывать: Красноярск, Омск, Новосибирск с его знаменитым Академгородком, Ташкент, Нижняя Салда, Нижний Тагил (старинные уральские города), Куйбышев, Ижевск, Бердск, Астрахань, Воронеж, Ярославль, Сухуми, Киев, Днепропетровск, Львов и конечно же Ленинград.
А жизнь продолжается! Начало 80-х годов я встретил уже полковником, «матерым» семьянином, чиновником центрального аппарата, уже с ученым званием «кандидат технических наук», что, кстати, не давало мне никаких привилегий и материальных выгод, просто было приятно, что в моих статьях («проба пера» в журналах «Военная мысль» и «Авиация и космонавтика») автор прописывался не только полковником, но и кандидатом наук. Вот пока единственный результат моих ночных бдений на кухне, когда все семейство спало. Но Александр Васильевич Поцелуев сказал «Надо», я ответил «Есть!». Для всякого военного переход из просто старшего офицера в полковники — радостное событие, веха в службе. Здесь мне помнятся два момента. Я пришел к своим родителям в новых полковничьих погонах, мама просто поцеловала своего любимчика (ей все равно, в каких ее сынок званиях), но как же был горд папа, когда увидел большие звезды на моих погонах. Здесь уж и мама разобралась в ситуации. А как я стеснялся, когда в первый раз надел папаху! Мне казалось, что все глаз с меня не спускают и смотрят на меня, конечно, с уважением и завистью. А сам я не упускал любой возможности незаметно полюбоваться на свое отражение в окнах вагонов метро. А что! Молодой мужик, суровый взгляд, лысины под папахой не видно. Было на что посмотреть!
Все-таки начальство пошло мне навстречу и перевело из инспекционного отдела в отдел тематический, где я должен был заниматься уже как заказчик контролем разработок конкретных космических комплексов. Я долго ждал этого момента и поэтому с большим энтузиазмом принялся за освоение новой для меня тематики. По роду своей работы я ближе сошелся с людьми, которых просто знал и здоровался или с которыми бывал в командировках. А сегодня многие из них находятся у руля нашей отечественной ракетно-космической техники. И это вполне естественно! Более тесные, почти каждодневные контакты с некоторыми из них надолго сохранились в памяти. Лично для меня это прежде всего генерал-лейтенант Юрий Федорович Кравцов. Очень колоритная фигура, бывший летчик, участник войны, грамотный специалист и умнейший начальник и при этом весельчак, любитель женщин, знаток анекдотов и баек, особенно авиационных. Мы все, и его подчиненные, и его начальники, души в нем не чаяли. Именно он вытянул меня из инспекторов в свое управление. Спасибо ему за это! Все мы стремились попасть на еженедельные «оперативки», проводимые Юрием Федоровичем. Это даже и не «оперативки» в воинском подразделении. Это — спектакли одного актера, это — Клуб веселых и находчивых, это — школа жизни и народной мудрости! Такие сборы начинались, как правило, с обсуждения общежитейских проблем, наших внутренних управленческих событий, реже — проблемы союзного и международного значения. Особая тема — как растет и безобразничает дочь Анюта («профурсетка» — как любовно называл свою двухлетнюю дочь Юрий Федорович, который в 57 лет в очередной раз стал отцом). И какие только темы мы не обсуждали! Как бороться с обледенением самолета, как размножаются киты, по каким законам живут пчелы (лично я впервые узнал об этом много интересного), какая будет погода и какие виды на дачный урожай, почему стихи Анны Ахматовой более лиричны, чем стихи Цветаевой, каковы истинные причины развода Эдиты Пьехи и Броневицкого, где достать «вагонку» по сносной цене и даже… причины возникновения мастита у женщин и как с ним бороться. И только после диспутов на столь разнообразные темы начиналось обсуждение наших повседневных служебных дел. Иногда, правда, такие «оперативки» заканчивались такими «накачками» и взбучками со стороны того же Кравцова, что, выходя из кабинета начальника, забываешь не только как пчелы размножаются или какими средствами бороться с радикулитом, но и как тебя звать-величать. И тем не менее такие сборы были интересны, познавательны, проходили в хорошей, дружеской обстановке, поэтому, наверное, и служебные проблемы решались как-то быстро и без особых споров и конфликтов. Рановато ушел из жизни Юрий Федорович. С его неуемным темпераментом и кипучей энергией ему бы жить да жить.
Не менее колоритной фигурой, но немного другого склада был наш главный начальник — Александр Александрович Максимов. Это был человек, одержимый ракетами и космонавтикой. Примечательно, что свою деятельность на ракетно-космическом поприще он начинал военпредом на фирме Королева. К концу своей службы это уже генерал, фактически руководитель работ по созданию военного космоса, отмеченный всевозможными наградами и званиями. Конечно, мы, а особенно молодежь, его побаивались, старались не попадаться под горячую руку и четко выполнять все его приказы и распоряжения. Но при этом обращались к нему, как правило, не по-уставному: «товарищ генерал-полковник», а просто Сан Саныч. Это — не бахвальство и панибратство, а дань уважения человеку культурному и прекрасно образованному, всесторонне эрудированному и технически грамотному, с широким жизненным кругозором, которому не чужды ни споры по искусству и поэзии, ни застолья в кругу своих коллег по работе, ни общение с прекрасным полом. Вот за это мы его и уважали. Помнится, как-то отдыхал я со своим семейством на берегу какого-то водоема. Вдруг смотрю, к берегу мчится катер, а за ним лихо причаливает к берегу на водных лыжах наш Сан Саныч! Спустя некоторое время я проверяю очередное военное представительство. Команда из главка — срочно позвонить Максимову. Пока набирал номер, лихорадочно думал, где прокол, за что мне будет сейчас разнос. Все оказалось значительно проще. Сан Саныч где-то узнал, что в спортивном магазине на Ленинском проспекте продаются дешевые импортные водные лыжи. Давай, мол, дуй за ними, пока не разобрали, и меня не забудь. Я как-то вяловато откликнулся на спортивный порыв нашего начальника. За лыжами не помчался. А наверное, зря. Молодой еще был, стратегически мыслил слабо (поэтому, видно, и уволился из армии полковником). Как-то он меня вызывает: надо бы статейку в «Красную звезду» про наши космические дела написать. Написали. Точнее, я написал, он отредактировал и за своей подписью отправил. Потом нам это понравилось, и мы стали замахиваться на более солидные издания. Например, раздел о перспективах развития космонавтики в фундаментальном труде «Космонавтика в СССР» — это дело наших с Сан Санычем рук. Правда, в числе авторов этой солидной книги (почему-то запомнилось — весила она 4 кг!) числился только Максимов. Это уже детали. Но даже такое творческое содружество пошло мне на пользу в одной пикантной ситуации. Как-то подходит ко мне очередной майор из особого отдела и показывает переводную статью из какого-то американского журнала с военно-космической тематикой. По ходу статьи там была такая фраза: «Как отмечают ведущие советские специалисты в области космических технологий…» И дальше — фамилии нескольких действительно известных наших специалистов в этой области. Как туда попала моя фамилия — мне абсолютно непонятно, тем более что к известным я себя никогда не причислял. И тем не менее факт, который зафиксировали наши бдительные товарищи. Опять те же вопросы: когда и что писал, кто разрешил, где печатался? Опять объяснения, справки, вещественные доказательства в виде опубликованных материалов. Вот здесь мой соавтор (в данной ситуации так лучше звучит) проявил инициативу, и зарождающееся персональное дело было быстро прикрыто. Помнится, именно от Сан Саныча я впервые услышал хорошо обоснованный и эмоциональный рассказ об НЛО («летающих тарелках»). Он был большой пропагандист этой теории и периодически давал мне почитать книжки и другие материалы по этой волнующей теме. Очень разносторонним и разноплановым был Александр Александрович человеком! Но главный его «конек» — любовь и преданность своему делу: созданию новых образцов нашей космической техники (он из молодого поколения сподвижников Королева). В отличие от многих своих подчиненных знал он эту технику досконально и даже излишне глубоко для руководителя такого масштаба. Вот эта самая его техническая «въедливость» доставляла нам, его подчиненным, много хлопот, зачастую приходилось по ночам листать классику и техническую документацию, чтобы утром ответить на мудреный вопрос Сан Саныча. Лучше всего это получалось у Володи Пивнюка, нашего «технического интеллектуала», который на законных основаниях числился постоянным референтом Максимова по всем «хитрым» техническим проблемам. Таким же умницей и всесторонне развитым специалистом в нашей области был и генерал Евгений Иванович Панченко — очень уважаемый человек среди нас и среди разработчиков, хитрый стратег, который умел профессионально, как истинный дипломат, сглаживать углы при многочисленных конфликтных ситуациях, возникающих между промышленностью и Минобороны. Придет время, и среди моих непосредственных начальников появится вначале полковник, а со временем и генерал-полковник Герман Степанович Титов.
