веселый томский студент по прозванию «Пальчик». Вдруг
Сергей внезапно остановился и воскликнул:
— Все мы закисли! Давайте как-нибудь встряхнемся!
Да так, чтоб табаком в нос!
И затем Сергей вдруг неожиданно хлопнул себя рукой
по лбу, точно его внезапно что-то осенило:
— Как же я это раньше не догадался? Поедемте в За¬
хламино!
Захламино, как я уже упоминал, была подгородная де
ревня, верстах в восьми от Омска, куда подвыпившие куп
чики любили ездить на тройках для окончания кутежа и
где они «гуляли» с местными красавицами. Репутация у
Захламино была сомнительная, и предложение Сергея
в первый момент было встречено недоуменным молчанием.
Но это продолжалось только мгновение. Потом веселый
Пальчик закричал:
— Поедем! Поедем!
Его поддержали Баранов и Олигер. Таня и Муся с за
горевшимися глазами также дали согласие. Остальным
было уже неловко возражать. Я охотно присоединился
к инициаторам, ибо давно слышал о Захламино и был рад
случаю посмотреть на нее поближе. Сказано — сделано.
Парочку тут же отправили к извозчикам, и полчаса спустя
вся наша компания, за исключением Парочки, оставленной
дома за малолетством, уже рассаживалась в большой,
широкой кошеве, украшенной коврами и меховым одеялом.
Была морозная мартовская ночь. На небе сияла полная
луна, заливавшая волшебно-голубым светом занесенные
снегом поля и опушенные серебром деревья загородной
рощи. Воздух был чист и прозрачен. Подковы лошадей
звенели, ударяясь о сбитый снег укатанной дороги.
Под полозьями раздавался сухой, бодрящий хруст. Изо рта
лошадей вырывались белые клубы пара. Привычный к свое
му делу кучер ловко подергивал вожжами с бубенцами, и
в свежем морозном воздухе, слегка щипавшем нам щеки,
дрожал красивый, мелодичный звон. Я сидел рядом с Му¬
сей, и в ее черных глазах бегали искры лунного света. На
душе было как-то весело, бодро, молодо, радостно. Хоте
лось ехать так без конца...
2 1 0
Кучер, который знал всех захламинских «хозяев» напе
речет, подвез нас к большой деревенской избе на два фа
сада и громко постучал в ворота. Вышедший на стук «хо
зяин» — вертлявый, одноглазый мужик без бороды, но с
длинными казацкими усами, — был несколько смущен и
разочарован, увидев студенческие фуражки и гимназиче
ские шинели, да еще в сопровождении молодых девушек.
Он привык видеть у себя публику совсем иного сорта.
Тем не менее одноглазое лихо провело нас в горницу,
вздуло огонек и спросило:
— Что прикажете?
Наташа, привыкшая к хозяйничанью, сразу же отве
тила:
— Самовар и хлеб с маслом... Да еще молока и, если
есть, мяса какого-нибудь.
«Хозяин» смерил Наташу презрительным взглядом, но
сквозь зубы процедил:
— Слушаюсь.
И затем, оглянувшись на Сергея, продолжал:
— Водочки? Пивца? Сколько прикажете?
Сергей с видом человека, привыкшего к пьянству и ку
тежам, быстро оглядел нашу компанию и небрежно бросил.
— Давайте бутылку водки.
— Одну-с? — с изумлением, почти с ужасом спросил
«хозяин».
Сергей смутился и хотел что-то прибавить, но Наташа
поспешила его прервать:
— Да и одной-то много! У нас пьющих мало. Хватит
полбутылки!
Королев, однако, был раздражен этим вмешательством
сестры и стремительно реагировал:
— Нет, целую бутылку да пивца полдюжины!
И, чтобы не дать возможности Наташе еще что-нибудь
сделать, Сергей, круто повернув «хозяина» за плечи, поско
рее выпроводил его из горницы.
Когда большой деревянный стол, стоявший в углу под
иконами, покрылся разными яствами и снедью, Наташа по
привычке села у самовара и спросила:
— Кому наливать чаю?
— Мне, — откликнулся я.
— Брось, как не стыдно! — вдруг ворвался в наш раз
говор Сергей. — Ваничка, выпей с нами по рюмашечке!
— Не выпью! — твердо отрезал я.
211
— Как не выпьешь? — продолжал уговаривать Сер
гей. — К чорту бабье пойло!
И он размашисто отодвинул стакан чаю, который тем
временем налила мне Наташа. Меня разозлило это само
управство, и я с некоторой рисовкой ехидно ответил, при
двигая к себе опять стакан чаю:
— Алкоголь внешний нужен тем, у кого нет алкоголя
внутреннего. А с меня алкоголя внутреннего хватает.
— Ты не остроумничай, а пей, — вмешался Олигер, дер
жавший в руках рюмку водки, — все должны быть
веселы!
— Успокойся, я и без вашей водки буду весел, может
быть, веселее вас всех, — откликнулся я.
— Докажи! — вызывающе бросил Олигер.
— И докажу! — в том же тоне отпарировал я.
В меня сразу вселился бес. Я насмешливо оглянул всю
нашу компанию и, остановившись на нежно сидевших ря
дом Олигере с Таней, сказал:
— Дорогие девочки и дорогие мальчики! Позвольте по
веселить вас трезвому алкоголику...
— Что это вы за чушь городите, Ваня? — с возмуще
нием воскликнула благоразумная Тася. — Разве алкоголик
может быть трезвым?
Я приподнялся и, сделав насмешливый реверанс по ад
ресу Таси, продолжал:
— Представьте, Тася, что в богатой коллекции челове
ческой фауны имеется и такая разновидность. Если вы ее
до сих пор не встречали, так посмотрите на меня... Да-с,
так позвольте вас позабавить! Шутка номер один. Николай,
дай твою руку!
Я взял ладонь Олигера, как это делают хироманты, и,
посмотрев на ее линии, сказал:
— Боги велели тебе сказать: «Никогда не закладывай
свое сердце женщине безвозвратно, — не то погибнешь».
Таня страшно покраснела и с раздражением ответила:
— Коля не нуждается в ваших советах!
Олигер неловко ерзал на месте, но старался делать вид,
что ему страшно весело.
— Шутка номер два, — продолжал я, переводя взгляд
на Баранова, который, как всем нам было известно, без
успешно старался завоевать сердце Муси:—великий Гейне
прислал мне для вас специальное послание, которое я по-
212
зволил себе перевести па русский язык в следующих выра
жениях:
Когда тебя женщина бросит, — не плачь!
В другую влюбись поскорее!
Но лучше котомку на плечи возьми
И в путь отправляйся смелее!
