Вскоре противник прорвал нашу оборону и занял деревню Мустьяла.
К этому времени, в соответствии с решением коменданта БОБРа выводить все силы на полуостров Сырве и там обороняться, личный состав батарей на мысе Ундва и в деревне Карузе начал демонтаж 130-миллиметровых пушек, чтобы вывезти их с боезапасом на новую позицию. Но падение деревни Мустьяла ставило эти две батареи, а также 180-миллиметровую открытую батарею на полуострове Нинасте в положение окруженных. Пришлось батарею на Нинасте взорвать; ее личный состав вместе с командиром батареи капитаном Османовым присоединился к 49-му артиллерийскому полку.
С батарей в Карузе и на Ундва успели снять по одному орудию. Вместе с частью снарядов их перебросили на полуостров Сырве, на новую позицию у бухты Лыу (Лео). Те артиллеристы, которые остались у орудий на старой позиции, вели непрерывный огонь по северной группе немецких войск в Мустьяла. Израсходовав все снаряды до последнего, они взорвали орудия и отошли в Кихельконна. Там и они присоединились к 49-му артполку.
23 сентября все, кто успел, заняли заранее подготовленный рубеж обороны Сальме, Мельдри. Оставшийся боезапас, продовольствие и обмундирование уже перевезли на Сырве. Там же построили аэродром для истребителей. Фронт на сухопутном перешейке занимал четыре километра.
«Были приняты все меры к тому, чтобы героических защитников спрятать в землю, — сказано в отчете генерала Елисеева. — На этом рубеже были созданы противотанковые препятствия, установлена в три кола проволока, заложены фугасы, сделаны блиндированные, крытые накатом окопы, дзоты, убежища и землянки. Было установлено 137 пулеметов и 32 полевые пушки. Принятые меры для того, чтобы спрятать бойцов в землю от поражения авиации противника, несомненно, дали некоторые результаты, но авиация противника сжигала наши доты, окопы и леса, создавая нетерпимые условия обороны».
23 сентября я, получив приказание командующего флотом, послал на Сааремаа в распоряжение генерала Елисеева три истребителя. Старшим в группе был отличный наш летчик старший лейтенант Г. Д. Цоколаев. В воздушных боях ханковские летчики 25, 26 и 27 сентября сбили десять фашистских самолетов.
Резко активизировался флот противника. 25 и 26 сентября группы немецких эсминцев по 4–6 кораблей вели систематический огонь по нашим позициям на Сырве.
27 сентября группа кораблей в составе вспомогательного крейсера и шести эсминцев, войдя в бухту Лыу, начала обстрел наших войск на позиции Сальме, Мельдри. Чтобы стрелять точнее, вспомогательный крейсер стал на якорь. Четыре торпедных катера — Б. П. Ущева, Н. П. Кременского, В. Д. Налетова и А. И. Афанасьева под общей командой старшего лейтенанта В. П. Гуманенко, береговая батарея Стебеля и орудие, установленное над бухтой Лыу, взаимодействуя, нанесли по кораблям противника совместный удар и сильно повредили вспомогательный крейсер и два эсминца; третий эсминец, тоже сильно поврежденный, ушел на буксире. В этом бою, спасая катер лейтенанта Б. П. Ущева, погиб торпедный катер лейтенанта Н. П. Кременского.
29 сентября в бухте Лыу вновь появились пять вражеских эсминцев. Наши береговые батареи повредили один из них, немцы увели его на буксире.
Корабли противника с тех пор днем у полуострова Сырве не появлялись. Только ночью они вели огонь по нашим позициям. Но защитники Сырве уже не могли этому помешать: торпедные катера остались без торпед.
«Через шесть дней обороны на участке Сальма, Мельдри, — писал в том же отчете генерал Елисеев, — из 137 пулеметов оставались целыми только одиннадцать, из 32-х пушек уцелели только три. Все остальное было уничтожено авиацией противника вместе с героическими защитниками. Окопы и блиндажи, дзоты и землянки были разрушены и сожжены, и с маленькой горсточкой измученных людей 30 сентября мы отошли на последний рубеж обороны дер. Каймри — мыс Лео (Лыу)».
Продержавшись на этом рубеже четверо суток, потеряв более 500 человек убитыми, остатки наших частей отошли в лес.
Дальнейших основательных рубежей сопротивления организовать было негде и нечем, за исключением созданных узлов сопротивления на перекрестках дорог в направлении на Церель, чтобы этим обеспечить хотя бы частичную переброску сохранившегося личного состава на остров Даго. Для этого имелось 3 торпедных катера, 14 мотоботов и несколько катеров и шлюпок. Решено было переброску делать в основном на торпедных катерах и мотоботах в два эшелона. К переброске были привлечены все имеющиеся плавсредства Северного укрепленного сектора, но, несмотря на все принятые меры, вторые эшелоны вывезти не удалось из-за плохой погоды и из-за препятствий противника. К северо-западу от полуострова Сворбе противник сосредоточил большое количество военных судов и авиации, которые уничтожали наши плавсредства. Оставшийся небольшой отряд под руководством командира 3 осб сдерживал 2 дня противника, применяя атаки, которые поддерживались единственной батареей № 315, чтобы обеспечить ночное время для посадки на шлюпки и катера.
С прорывом противником последнего рубежа обороны на линии дер. Каймри, мыс Лео нам стало ясно, что удержать дальнейшее продвижение противника мы не в силах. Нами было принято решение перейти на Даго, куда принять оставшиеся части с Цереля, для чего мобилизовать все плавсредства. Оставив для руководства отходом частей на Церель командира 3 осб полковника Гаврилова и батальонного комиссара Кулакова и несколько работников штаба БОБРа с задачей — сдержать отход до прибытия присланных плавсредств, мы первым эшелоном в числе 152 человека 3 октября прибыли на остров Даго. Оставшиеся бойцы и командиры после отхода на Даго первого эшелона из-за отсутствия пригодных плавсредств для длительного перехода на Даго переправились шлюпками на латвийский берег для партизанских действий и отхода в Советский Союз, о чем была получена нами телеграмма 4 октября в 15.30 от зам. командира 3 осб полковника Ключникова.
Комендант БОБРа, из доклада которого я привел страницы о последних днях обороны полуострова Сырве (Сворбе), не говорит о том, что к 1 октября в его распоряжении находились два самолета-истребителя из трех присланных мною с Ханко 23 сентября. Кроме того, 1 октября я прислал еще шесть самолетов И-16. Итого он имел в своем распоряжении 8 истребителей.
3 октября рано утром на остров Хийумаа (Даго) прибыли четыре торпедных катера, на которых было доставлено не 152 человека, а только 102. Комендант БОБРа почему-то оставил на Сырве весь свой штаб, командование и штаб 3-й стрелковой бригады.
В тот же день 3 октября с аэродрома Сырве поднялись 8 ханковских самолетов-истребителей, из них только один долетел до Ханко. Трое летчиков сели на аэродром Кейна на Хийумаа. Судьба остальных четырех была неизвестна, полагали, что они сбиты в воздушном бою.
