Однажды вечером, приблизительно в то время, когда мне Обычно приносят ужин, я занималась с Р. И. и по привычке держала веревочку. Кто-то потянул за веревочку, я узнала, что тянет школьная воспитательница М. Л. Будучи совершенно уверена, что это она, я открыла дверь и протянула руки, чтобы взять ужин. В то же время я ощутила запах яблок. Мою руку взяла не М. Л., кто-то другой, совершенно мне незнакомый. Ах, как хорошо пахнет яблоками! В следующую секунду я была крайне смущена, потому что ко мне подошли два молодых человека, один из них отрекомендовался:
— Адик Курбатов. А это мой брат Слава. Мы вам принесли яблоки из нашего сада…
Все же я не ошиблась: за веревочку тянула именно М. Л.: она провожала моих гостей до комнаты, потянула за веревочку и сразу же ушла.
Иногда вечером, когда я сижу читаю или работаю, вдруг замечаю, что кто-то отчаянно дергает за веревочку, словно прибежали пить пожар или сообщить мне о начавшемся всемирном потопе. меня это не пугает, и я не особенно спешу открывать дверь, ибо знаю, что никакой катастрофы не случилось, а за дверью стоит и нетерпеливо ждет один мой нервный знакомый, в кожаном пальто, с большим, туго набитым бумагами портфелем. Я могла бы привести еще ряд примеров из этой области, но думаю, что и этого достаточно.
Помню я этот сон, который посетил меня еще в юные годы. Мне казалось, что я слышу во сие звуки, и почему-то подумала, что это пение. Но звучал не голос человека, а будто пела какая-то птичка. Пение слышалось громко, ясно, так чудно, торжественно звучало оно над моей головой, что я замирала от восторга. И только одного я боялась: чтобы не оборвалось это пение. Я все время думала: «Кто же это так поет?» Потом догадалась: «Ведь это соловей».
На самом деле я никогда в жизни не слышала, не осязала, не ощущала пения соловья, даже в руках его не держала. Во сне это пение звучало все красивее, как бы издалека подкатываясь ко мне мощной волной. Потом волна начала удаляться от меня. Пение звучало все тише и тише и, наконец, совсем умолкло. Я очень волновалась, досадовала, что кончился этот восхитительный сон. Я даже проснулась от волнения. И что же оказалось? У меня в ушах просто был сильный шум, который никогда не прекращается — ни днем ни ночью. Временами он бывает тише, иногда совсем затихает, но чаще всего бывает очень сильный. Но я отнюдь не сожалею, что в ту ночь, о которой я пишу, шум устроил мне такой замечательный концерт.
Однако почему я подумала, что поет именно соловей, а не какая-нибудь другая птичка? Мне кажется, это объясняется весьма просто. Слышащие рассказывают мне о том, как хорошо поет соловей. Об этом же я читаю в книгах. Я знаю много романсов и песен о соловьях. Достаточно вспомнить хотя бы такие стихи:
А вдали где-то чудно запел соловей,
Я внимал ему с грустью глубокой…
Или:
Пел соловей свою песню могучую…
Соловьи, не умолкая,
Звонко свищут над рекой… и т.д.
И вот это дает мне какое-то «свое» внутреннее, своеобразное представление о соловьях и их пении. Очевидно, память моя всегда бодрствует во время сна.
К годам юности относится и следующий мой сон. Снилось мне, что я была девочкой лет семи-восьми и жила с матерью в том же селе и в той же хате, где родилась. Я как будто видела и слышала всё что вокруг меня происходит. Мы с матерью завтракали, вдруг (я услышала негромкий стук в наружную дверь. Мать вышла в сени и через минуту возвратилась в комнату в сопровождении кого-то мужчины. Он был одет в черный костюм (так мне во сне представилось). Лицо у него было приветливое, но очень сосредоточенное: на нем ясно отражалось сильное волнение. Он что-то тихо говорил маме. Она внимательно слушала его, кивая головой, потом обратилась ко мне.
— Этого человека ищут… Его надо спрятать, и ты никому не должна рассказывать о нем. Не скажешь? … — Нет, никому не скажу…
В наружную дверь опять постучали, но на этот раз очень сильно: слышался прямо грохот.
— Вот они идут! — закричал незнакомец. — Пойдемте скорее! Мы втроем вышли в сени и открыли дверь в другую комнату. незнакомец подбежал к окну, сильным ударом вышиб раму — я даже услышала звон разбитого стекла — и первый выскочил за окно.
— Скорее идите! — крикнул он маме и мне. Мама полезла в окно, а я стояла среди комнаты растерянная, ничего не понимая. Я слышала, как трещала наружная дверь под сильными ударами каких-то людей. Слышала еще какой-то шум думала: «Это бряцает их оружие»… Вот дверь упала, и люди с шумом вошли в сени…
Мама сильно дернула меня за руку и потащила к себе. Держа меня на руках, она перепрыгнула через подоконник разбитого окна и бросилась вслед за незнакомцем в глубину двора. Там были колодец и погреб, а под стеной погреба появилась свежевырытая яма. Незнакомец первый прыгнул в эту яму, за ним последовала мама, продолжая держать меня на руках. Спускаясь по ступенькам, мы очутились в узкой и длинной подземной галерее. Незнакомец быстро шел вперед. Мама опустила меня на землю и спешила за ним, а я мелкой детской рысцой бежала сзади.
Галерея все расширялась и углублялась в землю. Вокруг было очень темно. Мы шли довольно долго. Потом вдруг свернули за угол в другую галерею, и я увидела арку, через которую лился яркий электрический свет (на самом деле я никогда не видела электрического света). Но сначала я подумала, что это, наверное, так ярко светит солнце. Когда же через несколько секунд мы приблизились к арке и, пройдя под нею, оказались в огромном подземном зале, я поняла, что это именно электрический свет.
Оглядываясь по сторонам, я убедилась, что зал был огромен: я едва различала вдали его противоположные стены. Ни колонн, ни какой бы то ни было мебели я не видела, но зато росли многочисленные большие кусты роз. Я посмотрела вверх: в отдалении виднелся темный свод и с него спускалось множество ярко горевших электрических лампочек.
Вдруг послышалась как бы струящаяся сверху, негромкая, но очень красивая и нежно звучащая музыка. Потом раздалось пение многих женских голосов, тоже тихое и чарующее.
Ни мамы, ни незнакомого мужчины возле меня не было. Я стояла одна под кустом белых, очень пахучих роз. И вот не бабочки, не птицы, а красивые девушки начали летать над кустами роз, взмахивая руками, как крыльями. Музыка и пение становились все громче и громче… Я была совершенно зачарована тем, что видела. Мощная волна ликования наполнила все мое существо: я сразу запела, засмеялась и, взмахнув руками, полетела вверх с девушками… Потом все заволоклось густым белым туманом, и я стремглав куда-то упала. Это было пробуждение.
