Любопытный документ хранится в Государственном архиве Калужской области (ГАКО): составленный работниками Малоярославецкого райисполкома в то время Московской области подробный перечень присвоенного вермахтом скота, принадлежавшего колхозам, совхозам и гражданам района. Немецкие солдаты и специальные команды «вывезли из района 615 голов лошадей, из них четырех жеребцов и 131 мерина» [75] . Угнали и зарезали для продовольственных нужд «5612 голов крупного рогатого скота». «Из свиноводческого комплекса района враги увезли 2337 свиней, из этого количества оккупанты уничтожили четырех хряков-производителей, 41 свиноматку, 109 голов свиного молодняка, истребили 98 570 голов птицы, 5742 головы овец и уничтожили 2 тыс. ульев» [76] .
Немцы, как просвещенная европейская нация, знающая толк в старине, подвергли разграблению Малоярославецкий музей Отечественной войны 1812 года.
Любопытны картины малоярославецкого смятения, описанные Мартином Гарайсом в своей истории 98-й пехотной дивизии:
«В Малоярославце волнение нарастает. Внушает опасения и полная неразбериха. Противник многократно бомбит переполненный город. Пожары во многих кварталах. От южного фланга корпуса пробивается 34-я пехотная дивизия; с севера части 15-й пехотной дивизии, с фронта у Нары 19-я танковая дивизия и 98-я пехотная «дивизия». Всем им нужно пройти через город, чтобы отойти на Медынь. Все другие дороги из-за заносов не пригодны для передвижения в нужном темпе. Разворачивается борьба за «автостраду», за теплые квартиры, за возможность в них поспать. Солдаты переутомлены, многие обморожены, особенно среди недавно прибывших на фронт в качестве пополнения, также среди связистов, штабных и других вчерашних тыловиков. И тем не менее все они пребывают в боевой готовности.
Разбитые стекла, невыносимый холод вынуждают санитарную роту эвакуироваться из Малоярославца в Кудиново. В старом школьном здании оставлено лишь хирургическое отделение. Многочисленные раненые и обмороженные находятся в бедственном положении.
В полночь, с наступлением нового 1942 г., большевик начинает просачиваться в город и в тот же час атакует с северо-востока. Все смешалось: друг и враг. Повсюду возникают все новые очаги ближних боев. В такой обстановке о том, чтобы оторваться от врага, уже нечего и думать – это означало бы разворот кругом и позорное бегство! Так что схватка защитников и нападающих – кое-кто из них пьян, – жаждущих взять город как трофей, становится все ожесточеннее. В то время как на залитых кровью улицах разгораются жаркие бои, температура понижается до 40° ниже нуля. После полуночи Малоярославец превращается в кромешный ад. Инженерно-саперный батальон, полностью введенный в боевые действия пехоты, теперь насчитывает всего лишь 35 стрелков. Сборный из радистов и телефонистов батальон обер-лейтенанта Абее теряет 17 чел. ранеными, среди них лейтенант Цигран с тяжелым ранением; вахмистр Кёнзен получает смертельную рану; унтер-офицер Вундт из штаба истребительно-противотанкового дивизиона погибает в уличном бою.
Ужасающие картины зверства и жестокости открываются вбегающим на только что разгромленную большевиками боковую улицу: из окон, где располагался медпункт, свисают обезображенные тела раненых, другие, выброшенные из окон, голыми валяются в уличной грязи. Пьяные орды повсюду, где только ни натыкаются на беззащитных, устраивают кровавую резню.
Истребители танков с отчаянной решимостью удерживают самые дальние западные позиции, чтобы держать открытым северный выезд из города по мосту через Лужу для 289-го пехотного полка. Их положение становится все тяжелее, и, наконец, с большими потерями им самим приходится прорываться к юго-восточному пути. Все задействованные орудия и транспорт потеряны. 60 стрелкам удается выйти на окраину Марьина к 34-й пехотной дивизии, а затем через Немцово у Шубки они присоединяются к 98-й дивизии.
Остаткам 282-го пехотного полка под командованием майора Хайма также посчастливилось пробиться через центр Малоярославца к его западной окраине.
Как только забрезжило утро 1 января 1942 г., враг начинает наступление широким фронтом на западный и северо-западный районы города. Он разворачивает строй боевыми разведывательными группами и продвигается вперед, поливая кварталы минометным огнем от угла до угла. Около 5 часов большевик хлынул в центр города и с севера. А в направлении юго-западного выезда на Медынь все еще торопятся разрозненные группы немецких солдат, вынужденные оставить сопротивление и использовать последний шанс на спасение.
На рассвете стрелковый батальон под командованием полковника Гайгера отбивает ожесточенную атаку на Миличкино [77] . У одного из погибших большевиков найден простреленный бумажник ротмистра фон Вендланда.
В 10 часов 1 января 1942 г. отважные защитники Миличкина, выполнив задачу, готовятся в соответствии с приказом пробиваться к «автостраде». И это прямо под носом у врага! Все части с полным вооружением вначале добираются до Черикова. Затем группа Гайгера отправляется выполнять полученный по радио приказ: обеспечить проход через город с востока и далее соединение с 34-й пехотной дивизией.
Войска понимают, что поставлено на карту: вместе со стрелковым батальоном, стоящим западнее «автострады», с остатками 289-го пехотного полка, между шоссе и железной дорогой, будет совершен решительный прорыв. Поначалу сопротивление пьяных орд в городе невелико. Но чем ближе к центру, тем труднее продвижение, и все-таки после окружения немедленно продолжается на юго-восток в направлении вокзала. Ибо нельзя терять ни минуты.
Враг захвачен врасплох. Он уже не ожидал увидеть в городе боеспособные немецкие части. И невозможное случается: к вечеру соединение с 34-й пехотной дивизией юго-западнее Малоярославца обеспечено. За группой Гайгера, мимо отсеченных огнем улиц, в спускающихся сумерках первого дня нового года артиллерия 34-й пехотной дивизии отходит на запад!
Только благодаря беспримерному сопротивлению 98-й пехотной дивизии с 29 декабря 1941 г. по 1 января 1942 г., на пределе всех сил, несмотря на тяжелые потери в живой силе и технике, удалось сохранить главные силы артиллерии и обозов трех дивизий и разных родов сухопутных войск. Жертва ради такого успеха была сродни самоубийству.
Утром 1 января 1942 г. за окраиной города на выезде из Малоярославца на Медынь стоит командир дивизии со штабом и несколькими смельчаками из рядовых, вышедших из города. Они перехватывают всех отступающих, успокаивают, организуют и отправляют в деревню Терентьево. Каждый, кто видел в этот день вызывающую жалость цепочку ковыляющих к месту сбора солдат: с отмороженными, обернутыми тряпьем ногами, обмороженными носами, ушами и щеками, без теплого нижнего белья, в оборванной униформе, в замызганных и истрепанных летних шинелях, истощавших, завшивленных, покрытых коростой, – тот испытал шок. Боже, это не их вина, что они доведены до такого состояния, они, бравые фронтовики, которые еще час назад смотрели в глаза смерти, и еще будут смотреть!
