Карту установили посреди цеха на самое видное место. Каждый день в десять часов утра я «корректировала» линию фронта. Вокруг собирались все, кому можно было отойти от рабочего места. Тут же рядом, на щите, закрашенном свежим суриком, писалась очередная сводка Совинформбюро».
В каждом цехе (это партком держал на особом контроле) были специальные щиты, на которых вывешивались карты, где ежедневно отмечалось положение на фронтах, а также сводки Совинформбюро. Эту работу, как правило, выполняли агитаторы. Они поочередно дежурили ночью у репродукторов, записывали сводки, а потом переписывали на щит. Кроме того, проводили беседы с теми, кто не мог оторваться от станка.
Агитаторы и пропагандисты не освобождались от своих прямых обязанностей. Они трудились наравне со всеми. А общественную работу проводили во вторую смену. Так же поступала и Н. Яворская. Пришла она на завод в ноябре 1941 года. «И вот я стою, — вспоминает Н. Яворская, — перед начальником цеха. Тощий, озабоченный, он по-отечески смотрит на меня.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать.
— Что же ты умеешь делать?
«Почему он меня так спрашивает? — думаю. — Наверное вид у меня несерьезный. Короткое, цветочками платье с оборочкой — не по сезону, выгоревшая с лета прядь волос на лбу».
— Все. Все смогу, что надо».
Так ответила семнадцатилетняя девушка. Поступила она учеником токаря в цех, который давал на сборку стволы 37-мм автоматических зенитных пушек и 120-мм минометов. И в короткое время освоила специальность, стала работать так, что ее назначили агитатором. А общественную работу доверяли лучшим из лучших.
Приведу еще несколько выдержек из письма, которые передают суть этой общественной работы:
«Цеховые собрания были короткими. О дисциплине вопроса не ставили, но тяжким грехом было, когда станочник засыпал, стоя у станка. Бывало такое. В основном в ночные смены первых лет войны, когда было особенно голодно и холодно.
Иду по пролету и на вытянутых над головой руках несу большой лист фанеры. Осторожно, чтобы не смазать буквы. Пока несу — подсохнет. Карбид быстро затвердевает.
— А ну, ребята, помогите, повыше… вот так.
На листе фанеры значилось: «Привет фронтовой бригаде Андрея Кузнецова, выполнившей норму на 180 процентов».
Так работали и другие комсомольско-молодежные фронтовые бригады. Их было в цехе несколько, по профессиям. Итоги подводились каждый день. Результаты предавались широкой огласке.
«Смерть немецко-фашистским оккупантам!» — написано в верхнем правом углу стенной газеты. Газета называлась «За победу!». Писали о работе, о жизни, о неудачах и успехах, о чаяниях и надеждах. Помню номер газеты, выпущенный 22 июня 1942 года — в первую годовщину начала Великой Отечественной войны. Я написала тогда стихи, которые кончались словами: «Чтоб годом победы был сорок второй!»
Да, с самого первого дня войны мы уверены были в победе, мы ждали ее все сильнее. Жили надеждой на скорую победу и это придавало нам силы».
К сожалению, до победы было еще далеко. Но так хотелось девушке, чтобы она наступила как можно быстрее, что свои чувства, свои мысли она выразила в стихах. И вот эта искренность трогает больше всего. Н. Яворская и ее подруги трудились ударно, действительно для приближения победы не жалели сил. Но предоставим ей слово.
«Кто работал в ночную смену, тот знает, что бывает часа в три такое состояние, что, кажется, полжизни отдал бы, чтобы уснуть хоть на часочек. А тут еще краска лезет в глаза, противная, аж слезы вышибает. Пишу прямо на казенниках по трафарету: «Смерть фашистам!», «От комсомольской фронтовой бригады». Много еще писать, надо успеть: утром зенитные пушки уйдут на фронт. Это подарок от комсомольцев тыла».
Воспоминание Н. Яворской — яркое свидетельство того, как работали наши активисты. Они помогали своим товарищам каждодневно ощущать неразрывную связь с вооруженными защитниками страны, которые на поле брани отстаивали свободу и счастье всех советских людей. Это ощущение проявлялось во многом, находило свое выражение в конкретных делах. Например, в массовой организации комсомольско-молодежных коллективов, развернувших борьбу за право называться фронтовыми бригадами.
А фронтовые вахты, декадники, месячники… Родились эти патриотические почины в те времена, когда надо было во что бы то ни стало выполнить задание ГКО и наркомата, обусловленное потребностями войск и сил флота. Люди сутками не выходили из цехов, делали все возможное и невозможное.
Очень часто эти патриотические почины являлись ответами на радостные известия с фронтов. Так было, когда нам стало известно о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой и Сталинградом, о победе на Курской дуге, когда поступали сведения об освобождении крупных городов нашей страны или других успехах советских войск.
На трехсуточную вахту встал коллектив сборочного цеха, узнав об окружении вражеской группировки под Сталинградом. Каждым утром и вечером агитаторы извещали, что нового сообщило радио. И успехи советских воинов окрыляли бойцов трудового фронта. Все работали, не обращая внимания на усталость. Пример показывал старый кадровый рабочий, более трех десятков лет отдавший заводу, сверловщик Василий Михайлович Беляев. Его сын добровольцем ушел на фронт. Ветеран завода каждый день давал две с половиной нормы. Он значительно перевыполнил задание трех суток, создал солидный задел на следующий день.
Ударно трудилась бригада слесарей под руководством Михаила Ивановича Прохорова. Работа у них тяжелая — постановка опор. Но дружный коллектив, а он насчитывал шесть человек, не пасовал перед трудностями и в течение всей войны не снижал темпы. На 180 процентов слесари выполняли сменные задания. Они равнялись на своего бригадира, который зарекомендовал себя квалифицированным производственником и незадолго до фронтовой вахты был принят в ряды большевистской партии.
Обстановка высокой требовательности к себе, товарищам и в то же время доброжелательности, взаимной выручки, готовности прийти на помощь царила в цехе. Расточник Николай Прутков и первоклассный разметчик Николай Вострухин закончили свою работу раньше срока. Пойди они отдыхать — наверное, никто бы и слова не сказал. Но Прутков и Вострухин не воспользовались правом на отдых. Они стали работать в качестве слесарей на окончательной сборке.
Время пролетело быстро. На исходе третьих суток стало ясно: обязательство коллектива цеха, заступившего на фронтовую вахту, будет значительно перевыполнено. Окончательный подсчет сделанного подтвердил это предположение. Сильно уставшие, но счастливые от сознания, что удалось ударно провести фронтовую вахту, сдержать свое слово, рабочие, инженерно-технические работники после окончания смены покидали цех.
