Без всякого перехода Виктор начал:
— Дядя Виталий, я предлагаю Сергею открыть дело на его участке по изготовлению протезов конечностей.
Встал, держа трость в руке, прошел по комнате.
— У меня нет ступни на правой ноге, и левая оторвана выше колена, а хожу я на протезах собственного изготовления, похожих на которые нигде нет.
Виталий в уме удивился, но виду не показал.
— Сергей сомневается, что они будут дороги и не иметь сбыта. Повалявшись по больницам, я пришел к выводу — по приобретаемым иномаркам: их берут состоятельные люди, а сколько бьется и скольким калекам нужны хорошие современные протезы, а не колотушка под колено.
Сотни террактов, не подсчитанных уголовных взрывов, бандитских разборок, боевые действия в Чечне, землетрясения…
Сергей имеет умную голову и оборудование, я — руки, организуем частное предприятие, обучим несколько человек и — вперед.
Вероника принесла вилки, перец, хреновину, Валерия — под паром пельмени. Чинно расселись и медленно разжевывая горячие кругляшки, продолжили разговор.
Производство товаров народного потребления подверглось наиболее хищническому разграблению и первое прекратило свое существование. Валерия оказалась безработной. Но свекровь — человек в преподавательской среде известный — помогла невестке устроиться в ГПТУ преподавателем экономики. И когда за столом накал обсуждения уводил в сторону, Валерия аккуратно корректировала его направление.
— По методикам расчета средней зарплаты, применяемым во всем мире, — как на уроке говорила она, — россияне должны получать не менее десяти с половиной тысяч рублей в месяц или 350 долларов регулярно.
— Это при условии, если перегородить денежную реку за границу, — с возмущением произнес Сергей.
— И не только, — спокойно продолжала Валерия. — Власти создали небывалую в мире систему тройного обмана.
Все сосредоточенно слушали.
— Обман первый: введение смертельных — низких уровней зарплаты и прожиточного минимума.
Все зачарованно смотрели на нее.
— Представьте, скорость самолета становится минимальной, он падает. Давление, пульс у человека стали минимальны, он теряет сознание, падает и ломает кости.
— А мы новые корсеты будем делать, — с игривинкой вставил Виктор.
— Вот и живем все в корсетах! — перебил Сергей.
— Обман второй: минимальную зарплату на одного человека объявляют зарплатой на семью из четырех человек, унижая достоинство семьи в 4 раза и семейный бюджет.
Обман третий: повышение зарплаты или пенсий и одновременное повышение цен в результате инфляция значительно превышает все прибавки. А под шум и трескотню о повышении благополучия, идет планомерное понижение жизненного уровня.
Сергей резво подскочил, поцеловал жену и все зааплодировали. Вероника, не понимая такой реакции, смотрит с одного на другого и не знает: смеяться или серьезно слушать.
— И при этом средняя зарплата в Москве в 9 раз больше, чем в Бийске, да условия жизни жестче и требуют в 4 раза больше расходов на существование. Отсюда и уровень жизни там и тут.
Все снова притихли.
— При Советской власти был повышающий коэффициент для районов Сибири, сейчас получается — понижающий, прикиньте, во сколько раз.
— Вот и экономист-бухгалтер нашего частного предприятия, — утвердительно сказал Виталий.
А Виктор перевел разговор на юридическую сторону оформления, каждому определили обязанности и название должностей. Но самый трудный вопрос — это деньги: сколько, куда и где взять. Сергей, как друга обнял отца и поблагодарил, что настойчиво не советовал вкладывать сбережения в мошеннические банки. Расписали сложенные рубли, субсидировали Виктора для материалов на первые пять комплектов.
Убрали посуду, Вероника моет, а Валерия в свойственной ей манере поделилась проведенными в училище исследованиями и материалами печати.
— Обыватель удивляется количеству иномарок, магазинов, домам из красного кирпича. Но он не считает сколько раз его обобрали. Так что, мужички, напрягите ум и вникните в цифры!
— По экономическому состоянию бийчане раскололись примерно так: из 79000 семей
бедных — 36500,
нищих — 22000 семей,
24000 человек — бомжи и так называемые питающиеся отходами.
Средних на грани бедности — 5500 семей, богатых — 4500 семей,
сверхбогатых по бийским меркам — 1500 семей.
Вот эти 6000 семей и богатеют за счет людей, ставших бомжами и тех семидесяти двух тысяч. А тысяча семей постоянно находятся в аморфном состоянии или на грани развода и готовые пополнить любое сословие, кроме богатых.
Все удивились хором этому математическому раскладу.
Я не буду описывать возражения, предложения, контрвопросы, а Виталий Сергеевич как бы подвел итог спора:
— Разумеется, цифры имеют погрешность, но они высвечивают недостойную жизнь основной массы семей.
А Виктор, собираясь уходить, сказал:
— Чтобы нам не оказаться нищими, будем работать дружно и усердно, а фраза Н.Хрущева «Цели ясны, задачи определены — за работу, товарищи!» придала оптимизм. Все остались в приподнятом настроении.
Виталий от души позавидовал жизнеутверждающей энергии этого замечательного парня:
— Не то, что мой Юрка!
* * *
В какое-то утро разрумянившийся от приятного морозца, гремя ведром, Виталий открыл дверь и увидел, обычно приветливое лицо жены, бледным, в трясущейся руке она держала телефонную трубку. Растерянно разводя руками, передала смысл разговора.
— Юрик кому-то задолжал большую сумму, и в течение месяца ее необходимо вернуть, иначе поставят на какой-то счетчик.
Виталий обалдел: он слышал про такое, но чтобы коснулось его, и куда влип Юрий? Открыл дверь его комнаты — койка пуста. И начались долгие, тревожные дни и ночи ожиданий.
Эти конкретные моральные проблемы, связанные с подчинением личности и общества отдельным людям, означали шаг назад — в дикий капитализм.
На работе ни к чему руки не лежали. В цехе начался новый виток выдавливания специалистов — какая это тяжелая работа. Русский человек от цинизма, вандализма, душевной обиды страдает больше, чем от потери имущества. Виталий с гордостью говорил:
— С удовольствием и радостью вспоминаю годы, когда приходилось работать сутками. Уходишь до изнеможения уставшим, но с чувством хорошо сделанного дела и выполненного долга, хотелось взмыть и парить над всем. Не для себя из-за детей надо помнить молодость.
К концу дня зашла Муза Павловна, не медали ей придавали авторитет, а этакий блеск человека, специалиста, красивой женщины, оригинальной личности. Таких сейчас не показывают по телевизору, о них не пишут газеты, их сейчас старательно втаптывают в грязь и с лошадиным ржанием высмеивают.
