Первое время Куракин и Растопчин вели себя так, словно ничего этого и в помине не было. Александр Куракин, а также его братья Алексей и Степан заняли видные государственные и придворные должности при Павле I, который, не найдя поддержки в собственной семье, стремился опираться на дальних родственников. Француз Ш. Масон, находившийся в то время на русской службе, указывал в своих записках, что Александр и Алексей Куракины по очереди делили с Павлом хорошее и плохое, это были два первых — после императорского камердинера — человека, имевшие при дворе наибольшее влияние.
Александра Куракина с Павлом связывали общие воспоминания детства. Юный князь учился вместе с будущим императором, чтобы тому было не так скучно. В его доме до конца жизни хозяина хранился письменный стол, за которым они с Павлом сидели на занятиях. Куракину приходилось на себе выносить мальчишеские выходки великого князя Павла Петровича. В детстве Александр Борисович был пуглив, чем пользовался его товарищ — наследник престола. Однажды Павел в обыкновенную свечу вставил свечку для фейерверка, и через некоторое время после ее зажжения от поверхности стола, за которым занимались юные ученики, в потолок ударило высокое пламя. Куракин завизжал, бросился прочь, долго не мог прийти в себя. Наследник радовался и хохотал, остальные тоже смеялись, чтобы доставить ему удовольствие. Зато когда мальчики подросли, Павлу пришлось не раз завидовать своему приятелю. Куракин был высокого роста, прекрасного, даже атлетического телосложения, с очень приятным лицом, имел успех у дам. Оба они увлеклись молоденькой и хорошенькой фрейлиной В. Н. Чоглоковой, и Павел пережил неприятное чувство, когда убедился, что та отдала предпочтение не ему, а Сашеньке Куракину.
Но после семилетней разлуки, во время которой Куракин получал образование в европейских университетах, они с Павлом опять сдружились. В 1776 году Александр Борисович ездил с наследником в Берлин на смотрины его будущей первой супруги — принцессы Вюртембергской. А осенью 1781 года Куракин сопровождал в заграничной поездке чету графов Северных (Павла и его вторую жену Марию Федоровну). Об этой чести для него наследник просил лично, так как весь остальной штат его свиты подобрала лично императрица Екатерина II.
Позже Куракин вызвал к себе недоверие со стороны Екатерины. Он был масоном и часто общался с представителями этой организации за рубежом, особенно в Швеции, с которой Россия находилась в состоянии перманентных военных конфликтов. Кроме того, императрица не терпела тесной дружбы сына с кем бы то ни было из опасения заговоров и покушений на собственную власть. И Куракин через некоторое время был выслан из Петербурга в свое сельское имение. Он вернулся ко двору только после смерти государыни.
Но новый период фавора Куракина при Павле длился недолго. Другой дальний родственник царя — сенатор И. В. Лопухин, о котором мы уже упоминали и который тоже был приближен, а потом удален от особы императора, так характеризовал нравы, царившие во дворце:
«Что же сказать о жизни придворной? — Картина ея весьма известна — и всегда таже, только с некоторою переменою в тенях. Корысть идол и душа всех ея действий Угодничество и притворство, составляют в ней весь разум, а острое слово — в толчок ближнему — верх его».
Не один Куракин хотел оказывать влияние на императора и государственную политику. Ему пришлось бороться за внимание Павла не только с императрицей Марией Федоровной, любовницей государя фрейлиной Е. И. Нелидовой, но и с другими царедворцами, которые с удовольствием заняли бы его место. Более того, в этой борьбе он все больше сближался со своими бывшими соперницами.
Современники считали, что виновником опалы Куракина, а также охлаждения отношений Павла с Нелидовой был канцлер А. А. Безбородко. Этот еще екатерининский вельможа, сохранивший и при Павле свое высокое положение, подозревал, что императрица и Нелидова хотят отправить его в отставку и заменить «дураком и пьяницей» Александром Куракиным. Безбородко действовал не сам, а через императорского парикмахера Ивана Павловича Кутайсова — человека амбициозного, склочного и завистливого. Кутайсову внушили, что неприязнь к нему со стороны супруги и любовницы императора препятствует ему серьезно влиять на Павла и делать придворную карьеру.
Во время подготовки коронационных торжеств в Москве Кутайсов «по-дружески» поделился с императором слухами: будто бы в обществе говорят, что Павел не способен принимать самостоятельных решений, а делает то, что ему велят жена, Нелидова или Куракин. Император не терпел даже малейших намеков на собственную зависимость от кого бы то ни было. Поэтому в нем сразу же зародилось недоверие ко всем названным Кутайсовым персонам.
На другой день после разговора интриганы представили императору молоденькую, очень хорошенькую, но недалекую фрейлину Анну Петровну Лопухину. Фрейлина В. Н. Головина отмечала, что Кутайсов, по слухам, уже давно «сговорился с мачехой девицы Лопухиной Екатериной Николаевной, урожденной Шетневой, и ее любовником Федором Петровичем Уваровым».
Анна Лопухина совершенно очаровала императора. Одной из ее привлекательных черт было то, что по молодости и наивности она не желала никакого политического влияния, а только выпрашивала у своего царственного покровителя дорогие подарки. Павел настолько откровенно демонстрировал свои отношения с Лопухиной, что поставил императрицу в унизительное положение. Возможно, он делал это намеренно, чтобы досадить Марии Федоровне. Все это выглядело столь неприлично, что за супругу императора заступилась его постоянная фаворитка Нелидова. Она стала резко упрекать Павла в недостойном поведении и даже посмела назвать его палачом. Император приказал Нелидовой оставить двор. Так Павел из-за придворной интриги, разглядеть которую у него не хватило ума, и собственного мелочного самолюбия разом лишился всякого уважения и мало-мальской поддержки сразу двух влиятельных и близких ему женщин: жены и фаворитки. Вслед за опалой Нелидовой и серьезной трещиной в супружеских отношениях с императрицей от особы императора были удалены их некогда общие сторонники: петербургский губернатор Ф. Ф. Буксведен, адмирал С. И. Плещеев, Алексей и Александр Куракины.
Некоторые современники и последующие историки павловского времени склонны считать эти события, предварявшие первый заговор против царя, «малым переворотом» при дворе. В эти дни С. П. Румянцев записал для себя:
«1797… Любовь императора к г-же Нелидовой прекращается. — Неприятное положение императрицы. — Коронация в Москве доставляет императору случай воспользоваться красавицами, спешившими ему понравиться. — Он останавливается на дочери Лопухина. — Отец едет с нею в Петербург. Его производство в генерал-прокуроры.. — Его старинный связи с Безбородкой восстанавливают кредит последнего».
