Все кому не лень обвиняли Теслу в мании величия, тщеславии, жадности, даже в кокетливости и гиперчувствительности. Ему публично приписали «обсессивно-компульсивный синдром». Свистопляска объяснялась страхом, который конкуренты испытывали при одном только упоминании его имени. Область научно-технического творчества, в которой развивалось его соперничество с Маркони, обещала огромные дивиденды, и более того — неоспоримые преимущества в установлении своего господства над миром.
— Как ни странно, именно в эти дни Морган неожиданно урезал финансирование моего проекта. Возможно, в дни напряженных биржевых боев за Северную железную дорогу ему было не до Уорденклифа. А может, он еще не вполне определился с опасностями и преимуществами, которые обещало ему наше сотрудничество. Разнобой в оценках экспертов не позволял делать ставки, но и упускать выгоду биржевик не желал.
В июле 1901 года он согласился встретиться со мной. Специально для этого случая я купил новую сумку, сложил в нее последние патентные заявки, а также чертежи наполовину построенной лаборатории и схему башни. Я полагал, что сумею объяснить ему причину изменения планов. В противном случае эти грязные шакалы лишат нас всех преимуществ и доходов.
Секретарь провел меня в кабинет.
Я сразу напомнил о волне, которая едва не утопила мою маленькую лодчонку. Возможно, общаясь с этим носатым-усатым воротилой, я выбрал неверную тактику. Но помилуйте, цены на стройматериалы после биржевой паники выросли в два, а кое-что в три раза.
Он бесцеремонно ответил:
— Мы все пострадали, мистер Тесла.
Видно было, что его мысли далеки от проблем, с какими к нему явился младший партнер.
К сожалению, я завелся и постарался доходчиво объяснить, какую угрозу представляет для нашего предприятия пиратство Маркони. Его нельзя оставлять безнаказанным! На кон поставлены огромные деньги! У нас нет выбора, как только изменить наш проект. Это даст нам огромные преимущества. По этой причине я решил возвести башню бо´льших размеров, чем предполагалось ранее, чтобы можно значительно увеличить дальность.
— Чем больше расстояние, мистер Морган, тем больше выгода. Когда станция сможет передавать сигналы к самым дальним пределам Земли, доходы от ее использования станут безграничными. Мистер Морган, это не я, это конкуренты вынуждают нас построить такую станцию! Опираясь на мои патенты, моя система обеспечит монополию, а также предоставит возможности для развития более масштабного бизнеса, достойного вашей жизненной позиции, а также моей как пионера этой науки, который открыл все ее основополагающие принципы.
— Если я правильно вас понял, мистер Тесла, вы забросили лампы люминесцентного освещения?
— Это только временно. Ложное впечатление создают газетчики…
Морган перебил его:
— Вы построили лабораторию?
— Да.
— А башню?
— Я за этим и пришел к вам.
— Неужели? Вы купили двести акров земли и получили разрешение на приобретение еще тысячи шестисот, теперь вы заявляете, что у вас кончились деньги?
— Только временно, сэр. Как только вы пополните баланс…
— Если я возобновлю финансирование в прежнем объеме, этого хватит для создания вашего «города-модели»?
— Нет, я уже объяснил…
— Если я вас правильно понял, увеличив размер башни в три раза, я получу в двенадцать раз больше дохода?
— Совершенно верно.
— Но для этого опять же надо увеличить финансирование?
— Да, мистер Морган. Цены за последнее время…
— Уходите, мистер Тесла!
— Но, сэр…
— Повторяю, уходите, мистер Тесла! — закричал Морган.
Он выгнал меня. Я был потрясен — тихо сложил бумаги в сумку и выскользнул за дверь.
* * *
Можно только представить, какие бранные слова «известный на Уолл-стрит грубиян» обрушил на голову партнера, по собственной прихоти изменившего проект.
Тесла не только нарушил контракт, но и признался, что предложенный им ранее план был либо несостоятелен, либо не был продуман до самых последних мелочей. Следовательно, этот прощелыга рассчитывал сосать из него деньги, как из какого-то…
Моргана душил гнев. Ему приходилось оплачивать бесконечную доставку угля на грузовиках на Лонг-Айленд, а если бы строительство велось рядом с Ниагарским водопадом, компания имела бы свободный доступ к практически неиссякаемому источнику энергии и затраты можно было бы снизить. И, несмотря на эти доводы, Тесла все-таки набрался наглости заверить Моргана, что даже на Лонг-Айленде способен превзойти мощь великого водопада.
Стоит только построить башню-небоскреб!
В письме, присланном в контору Моргана после этого разговора, изобретатель попытался разъяснить:
«Заставляя свою аппаратуру работать на пределе возможностей, я смогу добиться выхода энергии примерно в десять миллионов лошадиных сил. Это больше, чем два Ниагарских водопада. Таким образом, волны, создаваемые моим передатчиком, будут величайшим спонтанным источником энергии на планете, вызываемым в точке, диаметрально противоположной передатчику, который в этом случае должен быть расположен в нескольких сотнях миль от западного побережья Австралии».
Еще и Австралию сюда приплел!..
Как должен был рассуждать Морган?
Просидев год на окраине Колорадо, любитель красивой жизни на этот раз, по-видимому, не собирался менять модный «Уолдорф» на одинокое прозябание в захолустье близ Буффало. И это в то время, когда от этого прожектера и любителя сладких соусов требовалось наладить связь с океанскими пароходами и научиться отправлять сообщения в Европу!
Морган решил, что с него хватит.
Конечно, во многом виноват сам Тесла. Вносить изменения в проект без согласия главного партнера — это не самый лучший путь к сотрудничеству. Поддаваясь страстям, он порой причинял себе такой ущерб, что врагам только оставалось добить его, что и исполнил Маркони 13 декабря 1901 года, когда первым уловил на американском берегу долетевшие с того берега Атлантики сигналы — знаменитые три точки.
Или букву «S».
Как относиться к этой великой дате в истории человечества?
Как к призыву «три точки, три тире, три точки», обозначающие «SOS» для Никола Теслы, или как к началу бесконечного, ни на мгновение не останавливающегося, постоянно набирающего мощь радиосообщения, извещающего Вселенную о нашем присутствии?
В понимании этого события требуется особый настрой, особая чуткость приемного душевного контура. Если мы хотим по достоинству оценить этот исторический факт, нам необходимо настроиться на согласие. Этот взгляд на мир непривычен, однако только с его помощью можно вобрать в себя трагедию Теслы, триумф человеческой мысли, и главное — дать верную оценку того, что сделано и что еще предстоит сделать. Если мы и дальше будем придерживаться принципа «победитель получает все», нам вряд ли удастся сохранить свою мысль живой и свободной, потому что, как только мы позволим воротилам всякого рода в зависимости от своих насущных потребностей менять имена победителей, научно-технический прогресс окончательно собьется с пути.
