– Поговори со своим сородичем, - сказал я Пусэпу. – Только будь осторожен. В случае чего – дай знать выстрелом. Мы будем лежать здесь, d укрытии, и в любую минуту придем на помощь.
Вместе с Пусэпом пошел Штепенко.
Издалека раздался выстрел. В ту же минуту мы бросились цепью выручать товарищей. Но навстречу нам шли Пусэп и Штепенко, спокойные и улыбающиеся.
– Кто стрелял?-спросил я.
– Не знаем, - ответил Штепенко.-Мы тоже слышали далекий выстрел.
– Вероятно, охотник, - высказал предположение Пусэп.
– Что говорит мальчик?-спросил я.
– В четырех-пяти километрах отсюда проходит железная дорога, там наши.
– А не обманывает он?
– Может быть, и обманывает. Проверить не у кого.
Пошли дальше. Скоро тропинка привела нас на другой хутор. Из крайнего дома вышла старуха с ведром помоев для скотины.
Пусэп по-эстонски спросил ее, далеко ли до железной дороги.
Старуха оказалась любезной. Поставила на землю ведро, оправила фартук и, указывая рукой по направлению тропы, сказала:
– Версты две-три, не больше…
– Там кто, немцы или наши?-поинтересовался Пусэп.
Старуха внимательно осмотрела нас, как бы спрашивая:
– А вы сами-то кто такие?..
Помолчав, она ответила:
– Немцев там нет. Железную дорогу занимают красные.
Поблагодарив старуху, мы поспешили дальше. Настроение у всех поднялось. Теперь, когда подтвердились слова мальчика, появилась уверенность, что скоро доберемся до своих.
– Теперь можно и позавтракать, - сказал я.
– Со вчерашнего дня постимся, - добавил Богданов.
Мы уселись вокруг чемодана и принялись за еду. На закуску у нас имелись огурцы, сорванные на хуторе. Каждый из нас взял по огурцу, потер его грязными руками и съел с огромным аппетитом.
После короткого отдыха мы снова двинулись вперед. В тупике показался товарный поезд. По железнодорожному полотну шел человек в форме пограничника.
Обрадованные, мы быстро вышли из леса. Увидев нас, военный схватился за кобуру. Как потом оказалось, он принял нас за бандитов, и неудивительно. Вид наш никак не мог внушать доверие. Я, например, был в кожаном костюме, на голове шлем с болтающимся шнуром, на ногах рваные меховые чулки…
– Осторожнее!-крикнул я.-Это же свои!
Военный внимательно посмотрел на меня. На его удивленном лице появилась приветливая улыбка.
– Михаил Васильевич Водопьянов! Откуда вы?
Я не мог сразу вспомнить, где встречался с этим человеком.
– Моя фамилия Сидоров. Разве забыли? Я с вами в тридцатом году летал на Сахалин. Постарели вы, Михаил Васильевич… Седой уже…
Пока мы отдыхали у Сидорова от короткого, но очень тяжелого пути, он связался по телефону со штабом. Ночью нас отвезли в Ленинград, а наутро мы вылетели в Москву.
Меня вызвал И. В. Сталин.
Совсем близко вижу его усталые, но такие вдохновенные глаза.
Как всегда, первый его вопрос – о людях. Он беспокоится, нет ли убитых и раненых.
Выслушав мой доклад, Иосиф Виссарионович предлагает:
– Идите и отдыхайте!
Мне очень тяжело, что моя машина разбита. Я говорю об этом Сталину и прошу у него разрешения взять новую машину, чтобы продолжать свою боевую работу. Он смотрит на меня отеческим взглядом и говорит: – Если бы я был командиром части, я дал бы вам любой самолет.
* * *
Кончилась война. Наш великий народ, руководимый Коммунистической партией и Советским правительством, быстро залечивал тяжелые раны, нанесенные родной земле.
Мне довелось побывать на одном из участков строительства. Разговорился я с молодежью. Худощавый юноша с ясными серо-голубыми глазами сказал мне:
– Когда я учился в школе, мечтал стать летчиком. Все другие профессии казались мне совсем неинтересными. А вот сейчас я свой шагающий экскаватор не променяю на самолет. Полюбил я свою работу, полюбил на всю жизнь. Учусь заочно, хочу получить диплом инженера-электрика.
– Что же, - ответил я ему, - так и должно быть. Каждому своя специальность кажется самой нужной. А жизнь у нас действительно замечательная.
Я рассказал молодым строителям о ледяных пустынях, оживших при советской власти, о завоевании Северного полюса, а потом разговор перешел на настоящие и будущие дела. Оказалось, что все мои собеседники учатся. И большинство из них мечтает не только работать на уже существующих замечательных машинах, не и создавать новые.
Будущие конструкторы с таким увлечением, с такой подкупающей искренностью говорили о почти сказочных механизмах, что и я не выдержал, вместе с ними стал мечтать вслух.
…Снова на север летели наши тяжелые воздушные корабли. В кабине моего самолета находились научные работники. Они оживленно обсуждали широкие перспективы научно-исследовательских работ в советской Арктике.
Аэропыл – прибор для распыления с воздуха отравляющих веществ над местами скопления насекомых-вредителей.
Кухлянка – шуба из оленьего меха. Пимы – меховые сапоги.
Камлейка – ситцевый плащ с капюшоном. Надевается поверх меховой одежды, чтобы в мех не набивался снег.
Сборник «Встречи с товарищем Сталиным», Госполитиздат. 1939, стр. 63.
Там же, стр. 65.
