панике...
— Увидим! — хвастливо процедил сквозь зубы князь. — А ты?
— Потом узнаешь. Стой! Ну, я покидаю вас. Полного успеха!
И с этими словами граф выскочил из саней. Я остался вдвоем с князем.
— А ты, барон?..
— М... м... не знаю... Я, может быть, поеду домой, — промолвил я «неопределенным» голосом.
— Нет, ты сегодня невозможен... — недовольно ответил князь.
Мы подъезжали к ярко освещенному подъезду.
— Ну, я сюда. Ты поедешь дальше? — срывая с себя маску и пряча ее в карман, спросил князь.
— Нет, я пройдусь пешком... — опять промычал я, вылезая из саней.
Князь скрылся в подъезде.
Минут через пять я входил в роскошную переднюю — вестибюль дома Я-вых.
Тут дежурили ливрейные лакеи-гайдуки в ожидании выхода своих господ.
Наскоро сбросив шинель упитанному лакею, я быстро поднялся по лестнице и стоявшему у первой площадки лестницы лакею приказал:
— Пойди и немедленно вызови ко мне господина Я-ва. Скажи, что барон... просит его по экстренному делу.
Лакей посмотрел на меня с удивлением, но сейчас же бросился исполнять мое приказание.
Прошло несколько минут, и ко мне подошел элегантный господин средних лет, во фраке.
— Господин Я-ов? — спросил я.
— Да.
Облако недоумения лежало на его холодном, надменном лице.
— Я — Путилин, начальник сыскной полиции. Мне необходимо переговорить с вами по важному делу. Не найдется ли у вас уголка, где бы я мог объяснить вам причину моего приезда к вам?
— Пожалуйста... Сюда вот... — отвечал он, сильно пораженный.
Мы вошли в небольшую комнатку.
— Признаюсь, я поражен, господин Путилин... В чем дело? — начал он.
— Вы слышали про появление в Петербурге каких-то вампиров, про их жертвы?
— Как же, как же.
— Ну, так вот, я боюсь, что сегодня, через час, а может быть, и раньше один из них может смертельно напугать вашу супругу. Я приехал избавить ее и вас от этого потрясения. Предупреждаю вас, «вампир» уже в вашем доме.
— Что?! — побледнел как полотно Я-ов. — Вампир у меня?! В моем доме?! Вы... вы шутите, господин Путилин.
— Не имею этой привычки, особенно с незнакомыми мне людьми, — отрезал я. — Скажу вам более: я даже знаю, кто этот страшный «вампир». Вам угодно, чтобы он был пойман?
— О, господин Путилин! — взволнованно произнес Я-ов, схватывая меня за обе руки. — Спасите нас от этого ужаса! Как нам благодарить вас! Я теряю голову... Я ничего не понимаю...
— В таком случае мы поступим так.
И я начал диктовать ему мой план. Он, растерянный, пораженный, кивал головой:
— Хорошо... хорошо...
— А супругу вы предупредите, чтобы она не испугалась. Идемте.
Будуар тонул почти во тьме. Карельская лампа была почти совсем подвернута.
Дверь будуара тихо раскрылась, и в него вошла высокая фигура дамы в белом платье.
— Слава Богу, бал кончился... — послышался вздрагивающий женский голос.
В ту же секунду два ярко-огненных глаза вспыхнули во мраке будуара.
— Ни с места, сударыня, я вампир! Вы должны быть моей, иначе вы погибнете страшной смертью.
Перед белой фигурой женщины появилась высокая черная фигура со страшным лицом неведомого чудовища.
— Ах! — вскрикнула в испуге женщина.
«Чудовище» бросилось и схватило ее в свои объятия.
— Моя! Моя!
— Разве? — вдруг загремел я, выскакивая из-за портьеры. — Вы думаете, любезный князь, что госпожа Я-ва принадлежит вам? А как же ее супруг?
С зажженным канделябром в будуар ворвался господин Я-ов.
— Мерзавец! Негодяй! — прохрипел он, бросаясь на князя-вампира.
Крик ужаса вырвался из груди великосветского «шалуна».
— Ну, князь, довольно маскарада! Потрудитесь снять вашу страшную маску. Мы с вами отлично прокатились на тройке.
Маска слетела с его лица. Он в ужасе уставился на меня.
— Что это... барон?
— Двойник его, любезный князь! Путилин к вашим услугам!
Наутро князь-«вампир» застрелился. Барона Путилин не тронул, а графу не поздоровилось. Его карьера была окончена. Ввиду многих щекотливых причин дело об Адамовом клубе было замято. Но содом все-таки погиб, благодаря не... огненному дождю, а таланту гениального русского сыщика.
ТАЙНЫ ОХТИНСКОГО КЛАДБИЩА
Видения кладбищенского сторожа
Как-то сидели мы с Путилиным в его кабинете и вели оживленную беседу на тему о таинственных явлениях загробного мира, о привидениях, о проблемах теософской науки.
Путилин был всегда большим позитивистом, а я, каюсь, несмотря на мою профессию доктора, был склонен допускать «то, что и не снилось нашим мудрецам», как великолепно говорит Гамлет своему другу Горацио.
Как раз в разгар нашего страстного спора в дверь кабинета постучались и на приглашение войти на пороге появилась фигура старшего дежурного агента.
— Что вам, голубчик? — обратился к нему Путилин.
— Довольно странный случай, Иван Дмитриевич... — начал он. — Сейчас явился сторож Охтинского кладбища и сильно домогается вас видеть. На мой вопрос, зачем вы ему требуетесь, он заявил, что решил обратиться к вам, «так как у него на кладбище не все благополучно, покойники шалят», как он выразился.
Путилин чуть заметно вздрогнул.
Это было действительно удивительно странное совпадение: мы говорили сию минуту о явлениях с того света, а тут вдруг сейчас же подтверждение, что покойники ведут себя «неспокойно».
Я торжествующе поглядел на Путилина.
— Что? Видишь? — бросил я ему.
— Пока, положим, я ровно ничего не вижу... — улыбнулся он уголками губ.
Он повернулся к агенту:
— Скажите: а этот кладбищенский сторож — в своем уме? Он не пьян? Не в припадке белой горячки?
— Кажется, нет ничего подобного, но вид у него — растерянный, испуганный.
— Что ж, пустите его сюда.
Походкой, изобличающей бывшего солдата, в кабинет вошел среднего роста старик с щетинистыми усами и большим сизо-багровым носом и встал во фрунт.
— Здравия желаю, ваше превосходительство!
— Здравствуй, любезный... Ты — кладбищенский сторож?
— Так точно, ваше превосходительство.
— Зовут тебя?
— Петр Оковчук.
— Так вот, Оковчук, что такое стряслось у тебя на кладбище?
— Примерно сказать, и сам понять не могу, а только — большие страсти...
— Ого! Даже — большие страсти? Расскажи, что это за страсти. Впрочем, скажи сначала, тебя послал кто-нибудь к нам, в Сыскное, или ты сам удумал?
— Я спервоначала докладывал кладбищенскому духовенству, что так и так, дескать, не все у нас
