— Это были интервью с будущими сотрудниками, — говорит человек, которому все-таки удалось стать финансовым директором «Яндекса». — Причем от их решения реально зависело мое трудоустройство. Для человека, который до тех пор много лет проработал в компании Coca-Cola, это был, мягко говоря, интересный опыт.
— Вам Волож тоже говорил, как Стив Джобс президенту PepsiCo Джону Скалли: «Вы хотите всю жизнь продавать подслащенную воду или хотите пойти со мной и попытаться изменить мир?»
— Меня не пришлось уговаривать. Мне самому было интересно поработать в компании, которая растет на 180 процентов в год. В моей жизни такое уже было: когда иностранные компании только пришли в Россию, они тоже росли бешеными темпами. Но с тех пор все стало слишком стабильно. Захотелось свежего воздуха.
Трудоустройство Александра Шульгина — это начало заключительной новеллы про «Яндекс». Очередное восхождение к IPO, на этот раз удачное, принято считать финальным аккордом истории успеха компании. Сделаем пока вид, что мы согласны. Но прежде давайте поймем, что вообще означают эти три буквы.
Первое публичное предложение (Initial Public Offering) — так расшифровывается сама аббревиатура. IPO — это выход компании на биржу, первичное размещение акций. Если вы в экономике совсем профан, то придется перенестись на четыре века назад в город Амстердам. Именно здесь в 1602 году Голландской Ост-Индской компанией была основана первая в истории человечества фондовая биржа, которая стала торговать ценными бумагами.
Потребность в таком учреждении назревала по мере роста крупных торговых компаний и появления акционерного капитала. В эпоху Великих географических открытий товарообмен приобретал межконтинентальный характер, доставка грузов требовала все больших вложений, поэтому даже крупные купцы были вынуждены объединяться в акционерные общества с последующим разделением прибыли согласно вложенной доле. Но и этот инструмент в какой-то момент стал недостаточно эффективным. Растущие расходы требовали привлечения капитала извне. Тогда был изобретен механизм ценных бумаг.
Работает он очень просто. Акционерное общество идет на биржу и говорит примерно следующее: «Наша компания в очередной раз собралась в дальнее плавание дурить глупых туземцев. Мы можем поплыть на двух кораблях, у нас для этого достаточно собственных средств. Но если бы мы насобирали больше денег, то поплыли бы на трех или даже на четырех судах — и заработали бы еще больше. Готовы поделиться будущей прибылью с любым, кто приобретет наши ценные бумаги. Купив сегодня одну акцию за один гульден, вы получите через год полтора гульдена. Мы отвечаем своим имуществом и своей репутацией, нас тут все знают».
Почему мы должны перед кем-то отчитываться?
Спустя четыре века механизм работы биржи, конечно, невероятно усложнился, но принцип тот же. Крупные компании, которые уже самостоятельно достигли значительного успеха и уверены в своем светлом будущем, хотят расти еще быстрее и поэтому размещают на бирже акции для портфельных инвесторов. Те, в свою очередь, покупают ценные бумаги этих компаний, потому что считают, что через какое-то время их можно будет продать значительно дороже. Главный вопрос, который возникает при такой сделке, — это вопрос доверия. Именно поэтому компания, которая выходит на биржу, называется публичной — в отличие от той, которая сама себе на уме, делает что хочет и ни перед кем, кроме налоговой, не отчитывается.
Прежде чем выйти на биржу, компания-эмитент раскрывает перед будущими инвесторами информацию о своих финансовых показателях. Почему инвесторы должны ей верить? Ведь подделать можно что угодно. Действительно, в истории лукавого человечества уже не раз были случаи, когда даже самые уважаемые компании попросту врали о своих финансовых успехах, подрывая таким образом и авторитет бирж. Поэтому с тех пор для претендентов на публичное размещение акций были разработаны жесткие стандарты внутреннего финансового управления, включающие внешний аудит и еще уйму таких вещей, от которых у среднестатистического российского предпринимателя просто едет крыша. Даже если он последние несколько лет не баловался черным налом, честно платил налоги и вообще был неплохим человеком, ему все равно надо заново отстраивать весь свой финансовый блок.
Бывает ли профессионализма слишком много?
Еще в 2007 году, когда речь впервые зашла о выходе на биржу, команде «Яндекса» сразу стало понятно, что компании нужен CFO — серьезный финансовый директор, являющийся таковым по всем международным стандартам. Инвесторы предложили Нилеша Лакхани — очень опытного финансиста с двадцатилетним опытом работы, известного на международных IT— и медиарынках. Нилеш окончил Манчестерский университет и Университет Сан-Франциско, работал в компаниях Electronic Arts, Pogo.com, General Electric Capital Corporation. Накануне прихода в «Яндекс» он вывел на NASDAQ российскую компанию «СТС Медиа». «Мы рады видеть в нашей команде такого специалиста, как Нилеш, — заявил в те дни Аркадий Волож. — Человек с таким опытом еще никогда не работал на российском интернет-рынке».
Но потом с Нилешем как-то не задалось. Возможно, он был слишком профессиональным финансовым директором — так бывает. Возможно, в компании с более заурядной корпоративной культурой его догматический образ действия стал бы уместным и эффективным. Но для «Яндекса» работа по принципу «делай, как говорят, и не задавай глупых вопросов» оказалась контрпродуктивной. Выстраивание формальных процедур по стандартам американского закона Sarbanes — Oxley (SOX), без которых на NASDAQ делать нечего, приняло весьма болезненный характер для всего коммерческого блока компании. В результате, когда было принято решение отложить IPO, Нилеш Лакхани покинул «Яндекс».
— В достаточно короткий период нам предстояло перейти от нашего стиля пьяного мастера, когда все всё делают как хотят, к строгим внутренним правилам, — говорит Евгений Ломизе. — Развести функции разработчика, администратора и тестировщика. Ввести формализованные процедуры постановки задач с подтверждением от руководства. В общем, такой нормальный бюрократический ужас. К нам приходили IPOшники всякие, консультанты, требовали какие-то чудовищные вещи и говорили: «В учебнике так написано, поэтому делайте так». Не знаю, чем бы это кончилось, если бы в конце концов внедрением SOX-процедур не занялся Паша Алёшин под чутким руководством нашего главного бухгалтера Лены Чебуниной.
Это был еще один случай, когда непрофессионал сработал лучше профессионала. Павел Алёшин по образованию разработчик, но он как-то очень внимательно изучил нормативы SOX, понял дух этих требований, а не букву, и сумел найти правильный компромисс. В результате новые процедуры удовлетворяли принципам SOX, но при этом давали возможность жить и работать дальше даже таким неформатным людям, как Женя Ломизе.
